Создатель черного корабля

– Вы правильно поняли, капитан Стат. Например, мы смутно ориентируемся в достижениях брашской фундаментальной науки, но точно знаем, что, по официально признанному тамошними учеными выводу, люди распространялись с юга на север. То есть вначале на острова, затем в Мерактропию, ну а потом, разумеется, в нашу Эйрарбию. Так что, по их убеждениям, все мы – выродившиеся браши.

– Интересно, – хмыкнул Стат Косакри.

– Но не расстраивайтесь, шторм-капитан. Даже отвлекаясь от политики, приходится признать, что наша суша гораздо обширней по площади, она имеет много больше разноплановых природных ареалов; следовательно, обладает сильнейшим потенциалом к изменениям. Значит, именно она, по всей видимости, и является прародиной всего человечества Геи.

– Хорошо, что успокоили, Стиан, а то бы я ночь не спал, – кивнул командир «Кенгуру». – Да и вообще, испытывал бы робость, запуская торпеду в прародителей.

– Так вот, опять же повторяясь, меня всегда привлекала гипотеза отправленного на копание Берегового Оборонительного вала Зернайда. Однако теперь у меня родились сомнения.

– Отчего же?

– Да вот, смотрю я, сколько мы плывем на нашем «Кенгуру-ныряльщике», а только-то и достижений, что экватор пересекли, правильно? А ведь нас толкает ядерная мощь, у нас приборы ориентации. То есть мы представляем, куда и как плыть. Как же наши далекие предки на каких-то чуть ли не случайно сколоченных плотах могли достичь чужих берегов? Сколько пищи им потребовалось бы с собой тащить. И ведь путешествовали они не под водой, где нет ни штормов, ни палящих солнц. Как они хранили пищу?

– Ну, наверное, они ловили рыбу, Стиан, – пожал плечами Стат Косакри. – Кроме того, вы ведь ведаете, какой фактор на сегодня мешает освоению и плаванию по океану гораздо больше, чем всяческие природные процессы типа тайфунов? Боевая активность противоборствующих сторон, правильно? Правда, насчет плотов все выглядит действительно натянуто. Нам не известно ни одно морское течение, которое перенесет плавучий предмет с одного материка на другой хоть с какой-то гарантией, а тем более за приемлемые сроки. Ведь нельзя же допустить, что они жили на своих плотах десятки циклов, верно? И как-то здесь действительно без божественного вмешательства не обойтись. Не важно, в чем оно конкретно проявится, в новой сборке человека или в волшебном круизе плотов. Правда, в последнюю большую войну мы временами теряли чуть ли не каждую пятую лодку, но все-таки плавали. Если запускать плоты в течение циклолетия тысячами штук в год, то… В общем, может, какая-то вероятность и есть.

– Интересно, какие силы должны были толкать первобытного человека на такие подвиги, капитан Стат?

– Вот это надо бы устанавливать вам, знатоку вымерших языков. Только вы можете прочесть всякие зашифрованные легенды.

– Ха, а разрешение на посещение секретных хранилищ манускриптов выпишете мне вы, шторм-капитан Косакри?

– Ну, такое уж точно не в моей власти, господин ученый, – развел руками командир лодки. И тогда оба собеседника заулыбались.

Естественно, для объяснения чрезмерной откровенности корабельного гостя получалось изобретать всякие логически выстроенные теории. Например, о том, что изоляция от мира и таящиеся за железными стенами опасности размыкали сдерживающие на суше цепи самоцензуры. Ибо ОКН – Отдел Контроля науки – остался далеко, за тысячи километров. Вероятность вернуться под его колпак снова оставалась, разумеется, достаточно большой, ибо в мирное время только одна лодка из тридцати никогда не возвращалась на базу. Однако чтобы воспринимать такое число как данность, следовало побывать хотя бы в нескольких походах. Лишь тогда память помогала уяснить, что берег далек, но все-таки существует. У Стиана Биничу такая привычка еще не выработалась. Потому некоторую чрезмерную говорливость ему следовало простить.

Тем более она была очень на руку Стату Косакри. Нечасто, ой, не часто, у него получалось беседовать с подсознанием напрямую.

48 Тайна адмиралтейства ФЗМ

И вот теперь они следовали далее на юг. Точнее, как и всегда, в неизвестность, ныне случайным образом размещенную в Южном полушарии. И возражения Цэмерика Мокра звучали, честно говоря, блекло.

– Командир Стат, – повествовал он, разыскивая глазами осевую линию зрачков шторм-капитана, – понимаете, поначалу я не хотел говорить, но мне очень не верится, что мы сможем починить внутренние винты «Кенгуру» под водой. Да вообще-то и на поверхности тоже. Если бы иметь тихую бухту – еще туда-сюда. А так – нам нужен сухой док. Может, все-таки вернемся? У нас тут с вами почти двести человек, в основном молодые ребята – им еще жить да жить.

«Мы на войне, господин Цэмерик», – мог бы свысока ткнуть ему Стат Косакри, однако он сделал гораздо ловчей. Он снова хитро-хитро подмигнул и расстелил перед линейным инженером-механиком светящуюся карту. Точнее, синюю простынь пустоты. А как еще можно было назвать карту южной части океана Бесконечности, нарисованную на далеком северном материке?