Создатель черного корабля

Итак, в день пришествия катаклизма брашский гарнизон острова Статор остался без собственного синоптика. Весьма маловероятно, что его наличие повлияло бы на ситуацию хоть в каком-нибудь смысле, однако прискорбный факт надо констатировать. От пропагандиста, выполняющего в параллель еще кучу обязанностей, в том числе и слежение за погодой, особого толку быть не могло. Но вряд ли бы разрешил ситуацию и настоящий дипломированный климатолог. Весьма возможно, используй он достаточно новое оборудование, геодезические шары и прочую амуницию, у него получилось бы добыть в последний момент ошарашивающие специалиста сведения. Однако каким образом он бы сумел их правильно истолковать, не располагая ни теорией, ни даже гипотезой нового явления? И даже если так, то есть в случае присутствия на объекте «Океанский дозор» гения климатологии, что с того? Если бы даже связь с Брашпутидой наличествовала, кто бы поверил какому-то младшему, да даже и старшему офицеру настолько, что срочным образом выслал бы на остров «спасатель-тянитолкай»? Да и каким образом эти «тянитолкаи» успели бы попасть на место? Ведь это вовсе не законсервированные «для настоящего дела» реактивные самолеты. В лучшем варианте прибывшие в точку трагедии дирижабли стали бы свидетелями небывалого явления. Однако ведь и без того странным образом оказавшийся в акватории летающий поисковик подводных лодок наблюдал какие-то несуразности со стоячей водяной горой. И что? Кто в научном мире, а тем более в военном, поверил? Хотя как раз в военном пусть подспудно, но поверили. Ведь действительно, более никогда после на расположенном в магнитном полюсе планеты архипелаге не пытались организовать постоянную гарнизонную службу. Само собой понятно, для этого не наличествовало финансовых и экономических возможностей – все поглощали более требуемые в настоящий момент цели – но все же…

Так что история гибели остатков последнего гарнизона Статора была такова.

Майор-целевик Сун-Беддоро проснулся раньше обычного. Проснулся в страшном беспокойстве. Взбудоражившие организм сны он припомнить абсолютно не мог, однако когда живешь на территории племени людоедов полцикла кряду, начинаешь верить предчувствиям и всему такому прочему. Посему первое, что сделал майор, еще до включения света, это дернул к себе возлежащий за надувной подушкой тяжелый пехотный игломет: после значительного сокращения количества личного состава подобного оружия стало хватать на всех. Затем майор весьма ловко для своих лет скатился с койки на пол. Между прочим, проделал такое он почти абсолютно бесшумно – сказывалась практика. Только теперь он решился окликнуть должного дежурить поблизости часового.

– Кто на посту?

– Я, капрал Бибит, майор! – отозвался достаточно испуганный голос.

– Все нормально, Бибит?

– Да, то есть…

– Что «то есть»?

– Просто отдыхающий личный состав ведет себя беспокойно.

– Да? – несколько удивился Сун-Беддоро, ибо, насколько он ведал, среди рядового личного состава было совсем не принято выдавать начальству шалости друг друга. – И в чем это проявляется, капрал?

– Почти никто не спит, майор-целевик.

– Понятно, – произнес Сун-Беддоро и наконец-то сообразил, что можно давно встать, а не привлекать к себе всяких ползучих и кусающихся тварей, обитающих ночью на земляном полу.

Он вышел из палатки с зажженным фонарем, однако снаружи было уже достаточно светло.

– А как у тебя самого дела, а, Бибит?

– Как-то тревожно, майор. Быстрей бы смена.

Майор снова удивился странной словоохотливости подчиненного.

– Ладно, сейчас все будет, капрал Бибит. Если все едино никто не спит, почему бы не сыграть общую побудку, правильно?

– Э… – замялся часовой.

– Вот и я так думаю, – подмигнул ему в полумраке старший офицер. Однако самому Сун-Беддоро было не до шуток. Сердце колотилось как бешеное. Внезапно и очень явственно захотелось удрать куда-нибудь повыше. Правда, куда получалось попасть отсюда, с самого высокого места суши на тысячи км вокруг? Разве что пробежаться, проверить «Южный глаз»? – Так, считаем, что пост вы сдали! – сказал он замершему смирно Бибиту. – Бегом к дежурному, капрал! Я включаю сирену.

59 Ненаучная картина мира

Солитон

Что это было? Большая академическая наука не любит скользить на леднике, загибающемся в провал неизвестной глубины, ибо совершенно непонятно, удастся ли потом, в обозримом будущем, выволочь саночки обратно на твердый наст. Поэтому она обходит, перепрыгивает всяческие аномальные трещины, стирая их из памяти и уж тем паче не нанося на свою карту открывающихся вокруг красот и умильных пейзажей. Отсюда под рассеянный взор и похмелье вдохновения совершенно не различимы бревнышки-подпорки и раскрашенные голубизной и зеленью фанерные щиты. И, значит, придется делать собственное, пусть тоже подлакированное, но хоть какое-то предположение-идею, без опоры на научные крестовины и гвозди-винтики точных расчетов.