Создать Веру - убить Веру (СИ)

— Но ведь арестовывать придут тебя.

— Мы с Каиафой предусмотрели и это.

— С Каиафой?

— Первосвященник Иудеи также ненавидит римлян. Он в курсе моего плана и поможет его осуществить. Негоже убивать наследника царской династии. Как сделать подмену, мы обсудим позже.

Иуда погрузился в тяжкие раздумья. Иисус еще немного постоял и ушел в дом, оставив его наедине со своими мыслями.

ОНИ 3

Понтий Пилат задумчиво глядел на Каиафу. Его тяжелый пронизывающий взгляд, казалось, прожигал первосвященника насквозь. Но Каиафу трудно было смутить, в своей жизни он повидал всякое: борьба за то, чтобы стать первосвященником Иудеи, требовала немалых бойцовских качеств. Поэтому он без всякого напряжения выдержал взгляд прокуратора. Пилат имел обыкновение во время разговора вставать и ходить по залу. Однако в этот раз он изменил своим правилам.

— Не верю я этому доносу о готовящемся восстании. Моя разведка ничего подобного мне не докладывает. Обычные кучки разбойников, которых мы легко отлавливаем. И ничего более серьезного.

— Но ведь Варавва действительно в городе. И сведения поступили от человека, входящего в ближайшее окружение Христа. Они с Христом практически друзья.

— Что же это за друг, который предает? Впрочем, у вас, евреев, все возможно.

Каиафа не подал вида, что слова прокуратора его задели.

— Скажи, первосвященник, а, может, ты просто хочешь избавиться от конкурента? Ведь Христос, насколько я знаю, организовал какую-то религиозную секту, число сторонников которой с каждым днем растет. Да еще и обвиняет вас в корысти, стяжательстве и прочих грехах?

И опять Каиафа выдержал пронизывающий, но теперь уже насмешливый взгляд прокуратора.

— Истинная вера сект не боится.

— Ну-ну… Где этот твой осведомитель?

— Ждет.

— Заводи.

* * *

Понтий Пилат тем же тяжелым взглядом уставился на Иуду.

— Подойди ближе… Рассказывай!

Иуда повторил свой рассказ. Пилат взмахом руки подозвал писца, бегло просмотрел написанное и отдал писцу назад.

— Зачитай.

Тот зачитал. Прокуратор опять уставился на Иуду.

— Все верно записано?

— Да, верно.

— Подпишись, как умеешь.

Иуда подписался.

— Грамоту знаешь?

— Немного.

— Хорошо, с формальностями покончено. А теперь скажи, почему ты решил предать своего друга?

На лице Иуды не дрогнул ни один мускул.

— Я его не предаю.

— А что же ты делаешь?

— Когда он устроил волнения на улице, пострадали люди. Вооруженное восстание приведет ко многим напрасным жертвам. Я не хочу этого. Люди ни в чем не виновны.

Неожиданно лицо прокуратора как бы обмякло и поскучнело: «Не поймешь этих варваров, все у них с ног на голову поставлено. Никаких понятий чести и достоинства… Впрочем, в логике ему не откажешь». Он махнул рукой.

— Можешь идти. Скажешь в канцелярии, что я велел выплатить тебе вознаграждение: тридцать серебряных монет — это обычная плата за предоставление сведений, обеспечивающих безопасность империи.

— Мне не нужны деньги.

— Как знаешь. По ведомости они все равно пройдут, только в этом случае перейдут в доход государства.

Когда Иуда вышел, Пилат обратился к Каиафе.

— Сейчас мы узнаем, правду ли говорит твой осведомитель. Варавву мы поймали сегодня утром, и его уже допрашивают.

Прокуратор встал и, подойдя к окну, вздохнул:

— Никак не могу понять, чего они все время бунтуют. Ведь скольких я уже казнил и еще казню, а им все неймется.

Раздался стук в дверь, и в зал вошел высокий жилистый человек с огромными руками и обезображенным отсутствием ушей лицом. Он вопросительно глянул на Пилата. Тот приказал:

— Докладывай.

— Сознался. Сказал, что ненавидит римских собак и готов их всех перевешать. Он действительно подбивал бедноту на выступления и агитировал их вступать в свой отряд. Призывал готовиться к восстанию. Сказал, что у них много отрядов в горах.

— Ты не переусердствовал?

— Нет, в обычных пределах.

— Хорошо, больше его не трогай.

Когда они остались одни, прокуратор повернулся к Каиафе.

— Можешь взять отряд солдат.

Я

Когда я вернулся от прокуратора, то застал апостолов собирающими свои вещи.

— Мы переезжаем, — сказал Иисус в ответ на мой недоуменный взгляд.

— Куда?

— Я еще не решил. К вечеру съедем с постоялого двора, переночуем в Гефсиманском саду, благо ночи сейчас теплые, а рано утром двинемся в путь.

— А что за спешка? Можно было бы и здесь переночевать.

— Так надо.

Подойдя ко мне вплотную, он прошептал:

— Будь готов… Сегодня в саду… Мне сообщили, что Пилат поверил тебе.

У меня неприятно заныло сердце: я не думал, что события будут развиваться так быстро. На душе было пасмурно. Видя мое состояние, Иисус слегка приобнял меня.

— Держись. Ты молодец, осталось совсем немного.

* * *

… Ночь действительно была теплой. Мы расположились на небольшом пригорке под группой деревьев. Развели огонь, сготовили немудрящий ужин. Апостолы стали готовиться ко сну. Иисус встал.

— Я пойду помолюсь. Вы оставайтесь здесь, пусть лишь Иуда идет со мной.