Совушка ее величества

А сегодня уже с утра стояла такая удушающая жара, что я не выдержала и прежде чем надеть халат, сняла блузку, чтобы хоть как-то облегчить свои страдания. Позавтракав дома, уже через пару часов я жалела, что это сделала — от жары мутило и я пила воду литрами, тут же немилосердно потела и снова пила. Даже заклинание легкого бриза, которое я наконец нашла в одном из учебников нисколько не помогло, принося лишь небольшое облегчение, но никак не полноценное счастье.

— Виктория, обед.

— Да…

А точнее нет.

Равнодушно поковырявшись в ледяной окрошке, уже через пять минут ставшей горячей, я с извиняющейся улыбкой отодвинула от себя тарелку, за что была награждена осуждающим покачиванием головы от нашей неизменной поварихи Елинды.

— Милая, что-то ты сегодня бледна. Не приболела?

— Нет, всё в порядке. Я жару плохо переношу, — обмахиваясь тетрадкой, я чувствовала себя растаявшей на солнце глазурью. Или не глазурью… но очень близко. — Мне больше ранняя весна и осень нравятся, градусов так под пятнадцать-двадцать, не больше. А сейчас наверное все сорок, да?

— Сорок два.

Ужас…

И тут бабахнула входная дверь и кто-то натужно прокричал:

— Помогите! Скорее! У нас четверо крайне тяжелых!

— Батюшки!

Жара была позабыта, как и пустые разговоры и вспомнив о том, что мы не сонные мухи, а вроде как целители, мы поторопились в коридор.

Господи…

Крайне тяжелых? Крайне тяжелых??? Да тут четыре почти трупа!

— Виктория!

Дернувшись от сурового окрика Добринда, уже отдающего приказы, куда и кого класть, а заодно рассылающего экстренные вызовы по соседним поселкам, потому что операции предстояли тяжелые, причем их необходимо было провести как можно скорее, я с трудом взяла себя в руки.

До сегодняшнего дня к нам поступали в основном случаи легкой, реже средней тяжести, так что сейчас я впервые в жизни видела столько крови одновременно.

И все равно, пока мозг частично тупил, я торопливо мыла руки, кивала на указания гнома, доставала свои инструменты и уже на автомате вкалывала анестезию, промывала, чистила раны от яда, складывала внутренности на положенные им места, дезинфицировала, зашивала…

И в какой-то момент, мельком глянув в очередную жуткую рану на ноге следующего пациента и увидев там нечто жирное и копошащееся, самым позорным образом грохнулась в обморок.

— Мда, — не успев подхватить побледневшую и упавшую на пол практикантку, Добринд поморщился, но тут же зычно крикнул в коридор, где шепотом переговаривались более целые товарищи ранены бойцов. — Кто-нибудь, подь сюды! Да покрепче и поцелее. Отнесите девоньку наверх, умаялась по жаре бедная.

А всего спустя семь невероятно долгих минут медицинский состав лазарета увеличился на ещё троих квалифицированных специалистов, откликнувшихся на экстренный вызов.

— О! Найшут! Будь здраве, голубчик. Присоединяйся, ты как никогда вовремя.

— О-о-о…

Обморок был недолгим и я успела очнуться к моменту, когда незнакомый демон ещё заносил меня в комнату, но лучше от этого не стало — теперь меня откровенно мутило. Немного побаливала голова, которой я основательно приложилась об пол, но всё равно желудку было неимоверно хуже — его крутило, потряхивало, жгло и вообще… Было отвратительно.

В итоге, стоило мужчине положить меня на кровать, как я тут же с неё подорвалась и кое-как успела долететь до уборной, находящейся в конце коридора, где меня вывернуло практически наизнанку.

Бэ-э-э…

Бо-о-оже… Это ужасно.

— Уи-и-и? — рядом нервничала и пищала Милочка, а за дверью ещё больше нервничал принесший меня на второй этаж боец.

А у меня в голове билась одна единственная невозможная, но наиболее реальная мысль. Во-первых, я никогда не падала в обмороки по жаре. Да, не любила, плохо переносила, но не падала в обмороки никогда. Во-вторых, даже кровь и червяки никогда не вызывали во мне подобной реакции. В-третьих…

— Бэ-э-э…

— Уи-и-и???

Тьфу ты.

— Мила, не лезь, мне плохо… — одной рукой держась за унитаз, чтобы не упасть в него окончательно, второй я пыталась отодвинуть от себя яркониху, так и норовящую залезть мне в лицо и пожалеть. — Давай потом…

— Леди, я могу вам помочь? — из-за закрытой двери донесся нервный вопрос, на который я смогла лишь раздраженно прошипеть:

— Нет. Спускайтесь, я справлюсь.

— Вы уверены?

Да, черт побери!

Раздраженно рыкнув ещё громче, я наконец добилась того, что мужчина торопливо ушел, что принесло небольшое, но всё-таки облегчение. Ещё не хватало всяким там посторонним видеть, как мне плохо.

— У-у-угр?

— Да, всё почти прошло…

Радовало одно — я не обедала и завтрака во мне уже не было, так что тошнило меня не очень долго. Но мутило всё равно жутко.

А затем я начала считать. Отматывать назад неделю за неделей, день за днем и час за часом.

Хм…

То есть всё-таки противозачаточные пить было уже поздно, да?

Аккуратно переместившись к стене и взяв нервничающую Милочку на колени, я закрыла глаза и постаралась дышать глубоко и неторопливо. На самом деле варианта в принципе всё ещё два, но я уже почти на девяносто девять процентов уверена, что всё-таки один. Неожиданно, даже не поспоришь.

Интересно, кто будет, мальчик или девочка?