Совсем не прогрессор

Специалист она была хороший и обладала невероятной усидчивостью. Пока не добьет дела, не встанет. И мозги работали в лучшем виде. Изредка скажет что-нибудь совершенно неожиданное, получается очень любопытное развитие идеи. Совершенно не женское дело программирование, но она и без диплома НГУ могла обставить очень многих выпускников. Тем не менее сидела в Техцентре на своем месте, не первый и, надо думать, не последний год, на мелкой должности. Ссыльным карьеру не сделать, хоть разорвись. Тут и муж, известный писатель, не поможет.

Детям, правда, уже светила другая дорога. С Сашкиной точки зрения, СССР последние лет двадцать начал проводить гораздо более правильную политику. Желающие ассимилироваться и стать полноправными гражданами получили заметное облегчение.

Запишется национальность по отцу — и основного барьера не станет. Раньше все равно не помогало — потенциально нелояльный тип. С появлением нового руководителя стали заметны изменения. В анкете все равно останется запись, но старт совсем другой. Да вот найти такого холостого — задача не проще, чем деревенскому из общаги жениться на коренной москвичке. Сразу возникают мысли о желании заполучить прописку и прочих корыстных мотивах.

В этом смысле ничего такого заподозрить было нельзя. Игорь при первом знакомстве моментально пал к ногам валькирии немецкого происхождения. Совершенно не требовалось окучивать и соблазнять. Грета еще упорно пыталась объяснить неразумному про кучу проблем, ожидающих в будущем, но того внезапно поразили глухота и крайняя тупость. Было у него в характере нечто романтическое, недаром и повести свои клепать начал. И характер имелся. Уболтал. Не подарок он тогда был. Совсем не подарок. Без квартиры, серьезной зарплаты и, из песни слов не выкинешь, инвалид. Зато как умел замечательно говорить, когда перестал считать себя конченым и пребывал в настроении! Девушки слушали, открыв рты. Писатель…

Очень удачно он их когда-то свел, абсолютно без задней мысли. Хотелось просто пристроить парня на работу, а вышло для всех замечательно.

В дверь стукнули, и, не дожидаясь разрешения, в комнату просочился Костя. Совершенно нехарактерное поведение. С каких это пор он стучаться стал?

— Что-то случилось? — с подозрением спросил Сашка.

— Дневник принес на подпись, — доложил отпрыск.

Сашка недоверчиво взял и принялся листать. Это было вдвойне странно. Столь трогательной заботы он в принципе не понял. Обычно в конце недели он вспоминал об ответственности и требовал предъявить, под нудные оправдания и с чтением длительных нотаций о пользе знаний. Выдрать страницу или старательно исправить оценку — вполне от сына можно ожидать, однако чтобы он самостоятельно принес… Наверняка в школу вызывают гневные учителя.

На последней странице красных чернил с воплем души завуча не обнаружилось. Четверка по географии, еще одна по математике (в кого пошел — непонятно, уж отец-то точно в математике не дуб), пятерка по физкультуре. Все. Ни разбитых окон, ни отрицательной отметки по поведению.

— Замечательно, — с довольной рожей сказал и старательно расписался в соответствующей графе. — На, — вручая дневник, — так и продолжай.

— Па, — отводя взгляд, сказал Костя, — а Надя не уйдет?

Ага, понял Сашка, вот мы и добрались до главного беспокойства. У этого тоже вместо ушей локаторы. Недаром ужинал сегодня в чинном молчании. Обычно рот не закрывается.

— Садись, — вздохнув, сказал и похлопал по кровати.

Костя мгновенно залез с ногами на одеяло. Тапочки предварительно показательно скинул. Длительная борьба по этому поводу шла с переменным успехом. У себя в комнате он твердо отстаивал право лазить по мебели хоть в грязных ботинках. В чужой — совместными усилиями удалось заставить соблюдать минимум приличий.

— А про то, что подслушивать чужие разговоры нельзя, я тебе в детстве объяснить забыл?

— Она так громко говорила… И в конце я не слышал.

Уже хорошо. Ему еще рано задавать соответствующие вопросы. С меня достаточно одного раза.

— Тогда должен был прекрасно слышать, — сказал вслух. — Никуда она не уйдет. И не потому что я могу запретить — сама не хочет.

Взгляд у сына был крайне выразительный.

— Ты уже достаточно взрослый. Должен понять. Есть ситуации, когда непозволительно мешать. Лишь хуже сделаю. Каждый решает сам, что ему важнее. Для меня главное — семья. Ее интересы. Понимаешь?

— Ну, дык и нечего было рассказывать. Не заинтересована наша семья в потере члена, — убежденно сказал Костя. — У нас других родственников нет. Пусть они со своими разбираются.