Совсем как живая

– Это верно, – согласился Александр Васильевич. – Надеюсь, этот напиток вернул вас в нормальное состояние и мы можем обсудить дела. На пистолете Стечкина, который предоставил мне Сережа, нет ничьих отпечатков пальцев. Его тщательно протерли. Пистолет действительно зарегистрирован на Алексея Васильева. Вывод?

– Его подставили, – сказал Сергей.

– Или он отлично продумал имитацию подставы, – добавил Слава.

– Хорошо, с этим разбирайтесь, – продолжил Масленников. – Теперь: Петр Князев рассказал, что его жена Вера и какой-то Курочкин сообщили ему, что Виктория состояла в отношениях с Осоцким и вроде бы чем-то его шантажировала. Вы в курсе? Это тот самый Осоцкий?

– Чем больше народу повторяет эту феньку насчет него и Виктории Князевой, тем меньший интерес она представляет, – заявил Слава. – Сережа мне сегодня то же самое принес в клюве. По всему, это дурацкая тусовочная сплетня. Так говорят, наверное, еще о чертовой дюжине девиц, которые ошиваются вокруг Осоцкого.

– Но он точно покровитель, или как это называется, вдовы Леонтьева, человека, который был взорван в своей машине незадолго до того, как заказали Марину Романову. А дочь Леонтьева сейчас живет в Швейцарии, куда выехала по документам Виктории Князевой. И это уже не тусовочная сплетня, – объяснил Сергей. – И нужно решить, как тут действовать.

– Кому действовать? – задохнулся Слава. – Я же объяснил: у меня нет никаких оснований приплетать Осоцкого к убийству Виктории Князевой. К Ульяне Леонтьевой и ее другу – Димитрису Костаки – будем подбираться. Ничего, кроме перехвата телефонных разговоров, пока не могу придумать. Для того чтобы иметь право официально обращаться к полиции или властям Швейцарии, нужны более серьезные основания.

– Ничего себе несерьезные основания, – изумился Сергей. – Она выехала по документам убитой женщины!

– Слушай. Выпей еще кофе! Мы здесь! Князева была убита здесь! У нас орудие убийства! Но нет пока ни одной улики, которая бы указывала на Ульяну Леонтьеву или этого Костаки. Они могли найти документы Князевой на дороге. Они могли купить паспорт, не зная, что его владелица убита. Как в Швейцарии нам могут помочь? Особенно если учесть, что Осоцкий действительно влиятельный человек и, чтобы защитить дочь своей любовницы, запросто нам все перекроет.

– Да забудьте вы про этого Осоцкого, – вдруг заявил Сергей. – Я протрезвею, посплю и во всем разберусь. Об Осоцком столько разговоров, что мне уже тоже кажется, будто он вообще ни при чем. Ну, только проспонсировал контору Кости Петрова. Так ведь для хорошего дела. Детские клиники строить. Другой вопрос, что Костя не собирается этого делать. Третий, что Осоцкий на это и не надеялся. Но это, как говорит друг Слава, – не наш вопрос.

– Разберись, Сережа, пожалуйста, – примирительно сказал Александр Васильевич. – По делу добавлю, завтра экспертизу в управление привезу: стреляли в Викторию Князеву с близкого расстояния. Тем не менее берусь утверждать, что стрелок – профессионал. То, что Виктория не успела даже повернуть головы, говорит о том, что она, скорее всего, знала человека, который находился за ее спиной. Следов насилия на теле нет. Полового контакта перед смертью не было.

Глава 12

Василий и Мария поужинали в маленьком, почти засекреченном ресторанчике только для самых-самых, он привез ее к дому и произнес, испытывая отвращение к просительным интонациям в собственном голосе:

– Я зайду к тебе, Мария.

– Не стоит. Толик уже отдыхает. Он очень чутко спит. Мне не хотелось бы его разбудить.

– Маша, в твоей квартире – хорошая звукоизоляция. Мы пройдем в твою комнату. Это никак не может его разбудить.

– Но он, возможно, не спит. Он часто меня ждет.

– Ты говоришь о нем так, как будто он маленький ребенок. Ему скоро двадцать лет. В его возрасте люди уже женятся, растят детей. Что за дела, Мария? Почему я не могу к тебе прийти, когда мне этого хочется?

– Я уже объясняла. Толик нездоров. После смерти отца он не выходит из дома, боится чужих людей.

– Это я – чужой человек? Черт побери, как же тебе не стыдно! Мне надо было, конечно, плюнуть на все и уехать с концами. Но я не могу этого сделать. Ты прекрасно знаешь почему. Я люблю тебя, Мария. А ты… вы – как вы будете без меня, ты подумала?

Мария медленно повернула к нему голову, посмотрела своим темным, непонятным взглядом и тихо сказала:

– Пойдем, Вася. Извини меня.