Совсем как ты

Она себя выругала. Теперь неловкость исходила от нее. Прежде ей не доводилось сидеть за столом с писателем, а тем более приглашенным для уравнения шансов.

– Все?

– Не могу сказать. А сколько их всего?

– Семь, не считая поэтических сборников.

– О, с вашими стихами я как раз не знакома. Стоит почитать?

– Если нет желания, то не стоит.

– Ну как же: вы ведь включены в школьную программу.

– Да, слышал.

– И как ощущения?

– Это очень лестно.

– Значит, вам не хочется сунуть голову в петлю?

– Отнюдь! А по-вашему, напрасно?

– Ну, когда столько детей вас ненавидят…

– Меня как-то раз приглашали на встречу со школьниками – и вроде бы они вполне порадовались.

– И где это было?

– В Хайгейте.

– Ну, понятно. – Естественно, в Хайгейте, где же еще? – Неужели вам комфортно выступать в частных школах?

– В государственные пока не приглашают. Могу к вам в школу прийти, если позовете.

– Ну и что нам с вами делать?

У директора случился бы припадок, узнай он, что его подчиненная игриво отвергает подобные предложения Майкла Марвуда, хотя директор вряд ли слышал про такого писателя. Но прикрепить лишнее перо к своей шляпе никогда не вредно, а с какой птицы упало перо – это роли не играет.

– Вот, значит, как.

– Извините. У нас же школа не с литературным уклоном. Если дети хоть что-нибудь прочтут, это уже праздник.

– Я даже на «что-нибудь» не тяну?

– А что вы расскажете ученикам?

– Расскажу, как им повезло с учительницей литературы.

– Вы даже не знаете, какой из меня педагог.

– Я не имею в виду вашу организацию учебного процесса.

И посмотрел на нее в упор. У Люси закралось подозрение, что рядом с ней, как выражаются девчонки в школе, «факлан» – она запрещала им произносить это слово из-за первых трех букв, но в принципе такой неологизм можно было только приветствовать. Язык всегда изобиловал «шлюхами», «прошмондовками» и «профурсетками», а теперь вот появились «факланы», и то презрение, с каким школьницы выплевывали это слово, грело ей душу. Навскидку она бы сказала, что брак Майкла Марвуда распался лишь по той причине, что глава семьи показал себя факланом, или факменом, и даже если жена его действительно была страшна как смертный грех, это ни на что не повлияло. Супружеские пары имеют тенденцию распадаться, и распадаются они оттого, что разочарованная или неудовлетворенная сторона нашла себе кого-то другого – раз, другой, третий, а стало быть, возникает законный вопрос: быть может, разочарование и неудовлетворенность у некоторых в крови?

Впрочем, если заранее обдумать условия игры, ничто не помешает завести роман с факменом. У Люси не было секса уже год, а секса ни с кем, кроме Пола, – все двенадцать лет, и даже мимолетный прошлогодний эпизод оказался оазисом в пустыне, да и то это слишком сильная метафора, чтобы описать миг слабости и подавленности среди бескрайнего смятения. Она делила свою душевную энергию между детьми и работой, но малую толику все же оставляла для себя, предаваясь фантазиям или простым размышлениям: где, когда, с кем. Так почему бы не с Майклом Марвудом?

Извинившись, она вышла из-за стола: во-первых, нужно было сбегать в туалет, а во-вторых, проверить телефон. Оказалось, что у нее пять пропущенных сообщений от Джозефа.

Джозеф описал все точно. У порога караулил Пол, который теперь сидел на тротуаре, привалившись к стене. Джозеф стоял в дверях, блокируя вход. Пока Люси расплачивалась с таксистом, в голове у нее металась только одна мысль: стена-то наверняка холодная.

Она склонилась над бывшим мужем:

– Что ты тут делаешь?

– Этот сопляк бросился на меня с кулаками.

– До этого у нас состоялся разговор, – уточнил Джозеф. – Вам же ясно было сказано: в дом не пущу, а если потребуется, применю физическую силу. Я его не бил, – повернулся он к Люси. – Просто оттолкнул, он упал в кусты, а потом выполз.

– Спасибо, Джозеф. Закройте дверь и побудьте с мальчиками, хорошо?

– Если что – наберите мне.

– Спасибо.