Совсем как человек

– Этого она мне не сказала… Она только сказала, что пойдет немного прогуляется, пока мой муж у вас, чтобы дать бедняге возможность выговориться…

– Глупости! Уж свою-то жену я хорошо знаю. Не такая она лицемерка, чтобы жалеть голодного пса больше, чем голодного человека.

– Так уж и пса… Впрочем, в сердце своем женщина всегда остается женщиной.

– Вы ничего не понимаете, сударыня… – проговорил я. Нарастающий гнев перекатывался у меня во рту, как таблетка от кашля. – Да, ничего не понимаете… Не знаю, такой ли он жалкий человек, ваш супруг, каким вы его считаете, но он странный человек. Если хотите знать, он в высшей степени самоуверен и упрям. Он превосходный софист, а это, согласитесь, как-то не вяжется с поврежденным умом.

– Но ведь он так одинок…

– Сударыня, вы знаете, что такое топология?

– Кажется, было такое лекарство из водяных жуков…

– Безнадежно. Топология есть фазовая геометрия, и ваш супруг разбирается даже в этой области. Жалеть такого человека просто смешно. Как это нелепо с вашей стороны, сударыня, – испытывать жалость к такому мощному мозгу.

– Да ведь он серьезно верит, будто он марсианин.

– Ну и прекрасно! Конечно, если у вас есть основания недвусмысленно утверждать, что это не так… Только не надо голословных утверждений… Честно говоря, если поразмыслить, будет трудновато решить, то ли ваш супруг – землянин, заболевший «марсианской болезнью», то ли вы – марсианка, заболевшая «земной болезнью»…

– В диагнозе из лечебницы черным по белому написано, что мой муж болен.

– Ну и что же? В лечебнице вашего супруга принимают за землянина, поэтому там и решили, что он сумасшедший. Своего рода предубеждение.

– Да человек же он…

– Согласен, «совсем как человек»… Но ведь доказательств, что он не марсианин, тоже нет!

– Глупости это…

Ее круглые, как у рыбы, глаза с узкими зрачками широко распахнулись, как бы умоляя о спасении, и по контрасту все остальное, вместе с ее простодушным бесстыдством, мигом увяло и начало съеживаться. Монотонно шумела вода из душа. С горящей от страшного напряжения головой я ринулся в поток садистского упоения.

– Нельзя же обо всем в мире судить по внешнему виду. Если бы вы древнему человеку сказали, что кит – не рыба, он бы посмотрел на вас, как на сумасшедшую.

– Как же так, сэнсэй… У вас получается, что и я, может быть, марсианка…

– Вполне возможно. Или у вас, сударыня, есть весомые доказательства, что это не так? Вряд ли. А коль скоро доказательств нет, возможность всегда остается.

– Как странно. Но тогда вы тоже не можете утверждать, что вы не марсианин, заболевший «земной болезнью».

– Естественно. Фактически у меня нет никаких доказательств, что я не марсианин.

– Довольно… Вас просто слушать страшно.

– Вы слишком нетерпимы, сударыня… А еще супруга марсианина!

И вдруг она выпрямилась, сцепила руки перед грудью и завопила, как кошка. От неожиданности я решил было, что она ударилась в истерику, но тут вопль перешел в торжествующий хохот, и до меня наконец дошло: никому другому, а именно мне следовало бы хорошенько переварить сказанные мной же слова о том, что нельзя судить по внешнему виду.

– Как это славно… встретить такое… такое понимание, сэнсэй… – проговорила она пронзительным, прерывающимся от смеха голосом. Затем, взглянув куда-то позади меня, она сказала: – Все прошло как по маслу. Значит, какие-то шансы у нас есть.

И голос за моей спиной отозвался:

– Еще бы! Я не мог промахнуться.

Я с изумлением обернулся. Мой гость, которому надлежало быть в ванной и принимать душ, восседал позади меня на чем-то вроде потрепанного брезентового чемодана, опершись спиной о стену и положив руки на колени. Впрочем, душ шумел по-прежнему. Я рефлекторно отодвинулся к двери, откуда мог видеть их обоих сразу, приподнялся и проговорил:

– В чем дело? Что это вы себе позволяете?

Мужчина только засмеялся, сузив глаза, и не ответил. Женщина обратилась к нему томным голосом:

– Разговор на пленку ты записал?

– Да уж не упустил.

– Ощущение пока пять к пяти?

– Теперь уже, пожалуй, семь к трем.

– Полный успех! И времени как раз хватило.

– Да, уложились точно.

Теперь, когда я оказался зажатым между двумя помешанными, на уме у меня было только одно: как бы отсюда удрать.

– Ну-с, – произнес я, – разрешите мне теперь откланяться… У меня еще много дел, и я очень занят… С минуты на минуту должен появиться посыльный… и вообще, не годится оставлять квартиру пустой.

– Все это не имеет уже никакого значения. Вы марсианин, сэнсэй! – весело, словно подбадривая теннисистов, вскричала женщина.

– И он больше не сэнсэй, – тихо добавил мужчина. – Он наш несчастный товарищ.

– Вы марсианин, погребенный в мире сновидений, заболевший «земной болезнью»…

– Вы считаете себя жалким автором радиопередач, на самом же деле под этой личиной скрывается посланец Марса…

– Вам столько рассказано, неужели вы все еще ничего не можете вспомнить?

– Вероятно, инстинкт самосохранения. Ну ладно. Придется доставить его обратно в таком состоянии.