Совсем как человек

– Вы мне лучше скажите, почему наши женщины…

– Нет уж, вы меня выслушайте… Итак, что же объединяет эти два вектора – сумасшедшего и марсианина? Мыслятся следующие топологические представления. Земной сумасшедший, который вбил себе в голову, будто он – марсианин…

– Только и всего?

– …или же марсианин, которому вбивают в голову, будто он – земной сумасшедший, вбивший себе в голову, что он – марсианин…

– Глупости все это! Когда так, то при чем тут вся ваша топология?

– Ага, а я вам что говорил? Это настолько напоминает интуитивные представления, что просто диву даешься…

– Тогда хватит с нас и одной интуиции.

– Да разве мыслимо подогнать этот гомолог под одну лишь интуицию? Продолжая его до бесконечности… Марсианин, которому вбивают в голову, будто он – сумасшедший землянин, который вбил себе в голову, что он – марсианин, которому вбивают в голову, будто он – сумасшедший землянин, который вбил себе в голову, что он – марсианин, которому вбивают в голову, будто он…

– Хорошо, достаточно. Значит, если твердить это заклинание с помощью вашей топологии, то можно надеяться довести дело до успешного конца?

– В этом весь смак топологии. Если мы, например, изготовили некую первоначальную модель, то мы можем произвольно сложным путем осуществить ее фазовую транскрипцию в любые равные ей топологические формы. В данном случае перед нами структурная модель «землянин, который вбил себе в голову, что он марсианин». Давайте попробуем и посмотрим, что получится. Этот свихнувшийся землянин – то есть я, каким вы меня считаете, сэнсэй, – был вначале просто-напросто беспросветным неудачником. Видимо, поэтому у него возникла склонность к бегству от действительности. Бежать, однако, некуда, с деньгами плохо, и он начал грезить о перевоплощении. Кем лучше стать? Собакой? Птицей? Или вообще камнем? Но мысль о физической метаморфозе пришлась ему не по вкусу. И в результате долгих и мучительных раздумий он в конце концов пришел к выводу, что ему требуется перевоплощение без метаморфозы, другими словами – гомологическая транспозиция. Перевоплотиться в существо, которое совсем как человек и в то же время человеком не является… Например, – тут голос моего гостя упал до шепота, – в марсианина… Да, в марсианина, который совсем как человек… Так завершилось топологическое перевоплощение нашего сумасшедшего землянина.

– Ну что же, возразить на это как будто нечего…

– Назовем пока эту модель «марсианской болезнью». Вы не против?

– Да мне, вообще-то, безразлично…

– Превосходно… И впредь тоже смело полагайтесь на меня…

Эти его слова насторожили меня, и я вновь ощутил смутное беспокойство. Кажется, он опять незаметно опутал меня своими сетями. Знаю ведь, что фокусник и лицедей, норовлю обойти стороной – и вот, пожалуйста, опять торчу перед ареной. Как-то на площади перед одной деревенской станцией я видел зазывалу-галантерейщика. Он приманивал покупателей воплями, что будет-де подбрасывать камешки и держать их в воздухе лишь силой воли. Манеры моего гостя в высшей степени напоминали этого зазывалу. Ведь болтовне о камешках, плавающих в воздухе, ни один дурак не верит. Не верит – и именно поэтому не пройдет мимо. Не верю, не могу верить, да и не хочу верить. Чувство протеста растет, ты выходишь из состояния пассивности и уже жаждешь своими глазами убедиться в провале исполнителя, а ему только этого и надо – он выскакивает на арену и начинает отплясывать перед тобой. Да, от избытка тревоги я, кажется, дал маху, сам себе подставил ногу. Поистине, усилия и осторожность надо соразмерять с обстоятельствами.

– Пожалуйста, можно сказать и так… Случай самый обыкновенный, таких сколько угодно…

– А теперь, сэнсэй, обратимся к «Песне посланца», которую я вам прочитал… – произнес он зловеще-спокойным тоном, словно готовясь нанести поверженному противнику последний удар. Он переложил рукопись со стола к себе на колени и легонько постучал по ней кончиком ногтя. – Признав структурную модель сумасшедшего землянина, вы тем самым автоматически приняли и содержание «Песни посланца».

– Что это вы перескочили… ни с того ни с сего…

– Не перескочил. Если смотреть на бублик изнутри, он все равно остается бубликом. «Песнь посланца» и структура больного «марсианской болезнью» полностью гомологичны в топологическом смысле.

– Вот вы мне говорите, а я уже совсем не помню, о чем там эта песня.

– Ну вот, а я как раз собирался объяснить вам. Она представляет собой своего рода криптограмму, так что говорить о ней без необходимых пояснений не имеет смысла.

– Да, пояснить было бы не лишне. Восторга она у меня не вызвала, а полагаться на вас, как я уже говорил, мне бы не хотелось.