Совсем другая тень

— По числам не помню. Помню, был конец недели. У нас как раз заезд бывает в конце недели.

— Конец недели был девятого и десятого. Одиннадцатого — воскресенье.

— Значит, этот парнишка приехал в пятницу. Девятого.

— Он точно был здесь днем девятого? — В этом вопросе для Рахманова заключался главный пункт алиби.

Голиков помедлил с ответом, вздохнул:

— Ну, я же не записывал, когда это было точно.

— Давайте я вам помогу. — Рахманов изучающе посмотрел на сторожа.

— Давайте, — согласился тот. — Как?

— Вспомните: может, в те дни произошло какое-нибудь событие, которое было зафиксировано?

— Событие?

— Да, небольшое? Скажем, кому-то дали премию. Справляли чей-то день рождения. Еще что-то. Исполните!

— Не понимаю. Зачем это нужно?

— Чтобы легче было определить точное число, когда у вас появился этот парень.

— То есть, как это? — Кажется, Голиков искренне не понимал, в чем дело.

— Так. Ведь если знаешь точную дату, танцевать уже легче. От нее.

Голиков опустил голову. Кхекнул:

— Теперь понятно.

— Подумайте. Не может быть, чтобы ничего не произошло.

— Какое же событие… Какое… А вот. Вроде, есть событие.

— Есть?

— Мой зав ушел в отпуск. Иван Федорович. Седьмого.

— Заведующий базой?

— Да. Точно. Седьмого была среда. Восьмого, рано утром, Иван Федорович собрал манатки и уехал.

— И когда же появился этот парень?

— Девятого.

— Почему именно девятого?

— Ну, в четверг и пятницу я закрутился без Ивана Федоровича. К заезду. А с пятницы на субботу как раз застукал этого парня. На участке.

— Застукали в каком смысле?

— Ночевать он к нам залез. На участок, через забор. Здесь же все закрыто, на участке. Можно спать спокойно.

— И когда же вы его застукали? Утром? Или вечером?

— Утром. В субботу.

— Ну а до этого, в пятницу, он был здесь?

— Вроде был.

— Вроде или точно?

— Опять же, я ведь не фотографировал его. Да и лежка у него была основательной. Трава так и не поднялась. Значит, спал он всю ночь. Он и потом здесь торчал, дня три. За забором. На пляже.

— И что он делал?

— Ничего. Рисовал, купался.

— Вы не помните, он был один? Или с кем-то вместе?

— Вроде один. То есть, может, и общался с кем-то. Но рисовал он и на пляже валялся один. Никого другого я не заметил.

— Еще кто-нибудь видел этого парня? Кроме вас?

— Наверное. У нас же тут отдыхающие были. Самый сезон.

— Понятно. Что, эти отдыхающие у вас как-то фиксируются?

— Обязательно, в журнале регистрации. Каждый отдыхающий. Когда прибыл, когда выбыл.

— Можно посмотреть этот журнал?

— Пожалуйста. Пойдемте, я покажу.

Вместе с Голиковым Рахманов прошел в домик. Дощатый сруб был небольшим; судя по дверям, в нем было всего три комнаты. Угловую часть занимала совсем крохотная кухня, в которой было оборудовано нечто наподобие конторки. Здесь и лежал журнал регистрации.

Усевшись за конторку, Рахманов переписал фамилии и места работы отдыхающих, находившихся здесь с утра девятого июля. Если эти люди подтвердят, что видели Лотарева, алиби можно считать установленным.

Проверки

Из девятнадцати отдыхающих, находившихся на базе «Рыболов Сенежья» с девятого по двенадцатое июля, Рахманову и Инчугину на следующий день удалось разыскать восьмерых. Остальных по самым разным причиним вызвать или найти не удалось. В течение двух дней каждый из этой восьмерки был допрошен. В итоге выяснилось: с девятого по двенадцатое июля эти отдыхающие, так же как и Голиков, видели человека, изображенного на снимке. По их словам, все три дня этот человек почти неотлучно находился на пляже возле базы.

Решив быть точным до конца, Рахманов не поленился и позвонил в организацию, ведающую штатами базы «Рыболов Сенежья», а именно в отдел кадров ХОЗУ Мосстроя. Там ему сообщили: заведующий базой отдыха «Рыболов Сенежья» Шеленков И.Ф. ушел в отпуск седьмого июля этого года, на что есть соответствующий приказ. Таким образом, это показание Голикова нашло документальное подтверждение. Записав номер приказа, Рахманов поинтересовался уже из чистого любопытства: почему отпуск заведующего базой длится почти три месяца? Беседовавшая с ним инспектор отдела кадров ответила: завбазой отдыха уже второй месяц не возвращается из отпуска. Если Шеленков не даст о себе знать в самое ближайшее время, они будут вынуждены уволить его как злостного прогульщика. Поблагодарив инспектора, Рахманов положил трубку. Поразмыслив, на всякий случай записал на перекидном календаре: «завбазой — прогул — выяснить». Как только выдастся свободная минута, он попросит Солнечногорскую райпрокуратуру выяснить, чем вызвана задержка в отпуске Шеленкова.

Вывод из своей поездки на Сенеж Рахманов мог сделать только один девятого июля Лотарев действительно был на озере. Его показания подтвердились.