Совсем другая история

Впервые я совершенно отчётливо понял, что время и пространство связаны не где-то там, в умных книжках и хитрых математических формулах, а в аккурат в моём холодном, беспристрастном мозгу убеждённого материалиста, никогда не доверявшего ни мороку экстрасенсорных аллюзий, ни чувственности широко употребляемых метафор. Увиденное ошеломило. Я стоял на обочине только что приведшей меня в этот край дороги и не имел возможности поверить, что я здесь родился, вырос и жил так долго, что успел запомнить на этом лоне земном каждый бугорок и выступ, а все его избы, бани и колодцы даже во сне приходили ко мне только при своих конкретных именах и интонационных окрасах. Ничего этого не просто не было, но и не могло здесь быть… никогда! Не было не только моего родного дома, о чём я заранее знал, но и самого лона, то есть уходящих к горизонту бескрайних среднерусских полей с пологими холмами и аккуратными рощами, с подпирающей горизонт горой, по которой разбегались на две стороны игрушечные выселки, опутанные нитями дорог в разноцветных заплатах сельскохозяйственных угодий. Да, не было ничего. Лишь беспорядочная лесная «дрянь»: мелкий березняк вперемешку с ивой, ольхой и занесённым сюда невесть как борщевиком да кое-где изрядно полинявшие купы вётел, которыми некогда славилось родное село. Пожалуй, только они больно кольнули что-то внутри, и это что-то нехотязапустило передмысленным взором череду сомнений: нет, это не дикая сельва, не случайная безликая пустошь, а родной Эдем, у входа в который меня тщится спасти впервые усомнившаяся в себе Память.