Современники

— А как же! Мне на этот раз «подфартило», как выражается у нас тут один знаменитый бригадир комсомольцев-проходчиков Алексей Линев… Во-первых, удалось для изучающих достать пятнадцать книг по историческому материализму. Знаете, как это сейчас трудно! Во-вторых, Леше Линеву везу полный комплект учебников для десятого класса. Он ведь в обязательство записал выполнить план проходки на сто восемьдесят процентов и сдать на «отлично» экзамены на аттестат зрелости… Пришлось для этого в район ехать. До самого секретаря райкома дошла, не учебники вырвала. В-третьих… Ой, кажется уже приехали! Вот хорошо-то… Автобусы еще стоят, вечернюю смену застану.

Впереди, за марлевой сеткой метели, в свете сильных прожекторов смутно вырисовывались новый, не обдутый еще ветрами забор, невысокий терриконик, усеченная пирамида копра и контуры приземистых построек, почти заштрихованные косо летящим снегом.

Возле ворот проходной теснились автобусы и машины, точно прикрытые белой ватой.

— Вот спасибо вам, Иван Кириллович! Леша Линев дал мне слово завтра весь день заниматься, а книжки-то и не приехали бы. Вот он теперь обрадуется!.. Он ведь очень хороший, этот товарищ Линев, правда, Иван Кириллович?

Должно быть, мы все-таки немного опоздали. Когда «победа» затормозила у деревянного крылечка проходной и Валя, выбравшись из машины, засуетилась, увязывая свои тючки, дверь открылась, и целая стайка ремесленников выплеснула наружу. Они бросились было к автобусам занимать места получше, но маленький смуглый парнишка в форменной фуражке, заломленной на самое ухо, заметив Валю, сунул два пальца в рот и пронзительно свистнул:

— Ребя, Зайчик припрыгал! Ура! — Он бросился к машине, крича своим приятелям, еще толкавшимся в проходной: — Эй, витязи! Бегите к Линеву — он в душевой. Скажите, мол, его Зайчик прибыл. Порадуйте бригадира!

Лицо Вали, все еще увязывавшей расползавшиеся книжки, приняло багрово-свекольный цвет.

— Ужасно несерьезный тип этот Бобров! Читает только приключенческие романы, и всякий вздор у него в голове.

Между тем ребята уже обступили девушку.

— А ну, признавайся, чего мне достала? — наступал на нее «несерьезный тип», и его черные цыганские глаза шарили по корешкам книг.

— Вам, Бобров, я привезла «Аэлиту» Толстого. Но если судить по вашему поведению, вам надо было бы привезти журнал «Мурзилку».

Паренек взял книжку и, расписываясь в формуляре, не без яда ответил:

— «Мурзилку» вы привезите вашему Линеву. Почтенный бригадир при виде вас впадает в детство, так что «Мурзилка»…

— Что, что? — спокойно и строго спросил рослый юноша в роскошной пыжиковой ушанке и ватнике, небрежно накинутом на широкие плечи, оттесняя собой ребят, окруживших Валю.

Вся его кряжистая фигура, массивное лицо, еще розовое от банного жара, крупные губы, большой раздвоенный подбородок — все дышало добродушной силой. Его рука, от которой еще шел парок, прочно лежала на плече Боброва, который, сразу присмирев, внимательно перелистывал страницы полученной книги.

— Что ты сказал? — повторил великан, и паренек присел под его тяжелой рукой.

— А вот, Алексей Семенович, говорю ребятам: сообщите товарищу Линеву — мол, товарищ Зайцева Валентина Федоровна с книгами прибыла… Больше, честное комсомольское, ничего! Вон ребята подтвердят.

Добродушный гигант легонько оттолкнул паренька:

— Барабошка, о работе бы думал!

Левой рукой он поднял оба тючка с книгами, подождал, пока инженер вернет Вале свой формуляр, и, бережно взяв ее под руку, повел к проходной, откуда уже валил народ.

— Спасибо, Валя, за книги! — крикнул уже им вслед инженер.

— Как «Пугачев» освободится от этой зловредной тещи, уж вы обо мне не забудьте! — напомнил шофер.

…Осторожно пробираясь сквозь толпу, уже теснившуюся у автобусов, машина выехала на завьюженную дорогу и продолжала путь.

В косое смотровое зеркальце было видно, что шофер улыбается.

Инженер снова принялся тихонько насвистывать под нос про степь, про замерзающего ямщика, но в таком резвом и бодром темпе, что извечно печальная эта песня зазвучала даже весело.

ЭСТАФЕТА

В этот день воды Дона были впервые пропущены через плотину Цимлянского гидроузла. Они хлынули в огромную бетонную чашу, которая с этих мгновений переставала быть котлованом и превращалась в проточный залив великой реки. Под крики и аплодисменты строителей, покрывавших пестрой, веселой толпой гребень водосливной плотины и густыми гроздьями висевших над самым потоком на стальных решетках арматуры, река с напряженным, шипящим ревом ринулась в открытые для нее проходы. Сила ее была так велика, что она быстро, на глазах похоронила под водой огромные зубья волнорезов, перемахнула через гребень водобоя, пересекавший забетонированную долину, и там, где всего несколько мгновений назад ветер гонял колючие, душные тучи строительной пыли, возникло проточное озеро — просторное, прохладное, голубое.