Современная школа

Ее искренне впечатлила мысль о том, что она могла бы быть в таком же положении, что и те оборванцы, которые оскорбляли ее, если бы она выросла в тех же условиях, что и они. Точно так же из-за своих предрассудков о врожденности идей она не могла удовлетворительно разрешить проблему, которую я перед ней поставил: если представить себе детей, выросших вне всякого контакта с религией, что знали бы они о боге, вступая в возраст совершеннолетия?

Настал момент, когда мне показалось, что мы теряем время, если от слов не перейдем к делам. Разделять идеи о возрождении человечества и при этом вести пассивную, безразличную, растительную жизнь, обладая, благодаря несовершенству общественной организации и случайностям рождения, важными привилегиями, было все равно, что видеть другого человека в опасности и не протягивать ему руки спасения. Поэтому однажды я сказал сеньорите Мёнье:

— Сеньорита, мы подошли к такой точке, на которой было бы правильно определиться, как нам искать новые ориентиры. Мир нуждается в нас, ждет нашей поддержки, и, по совести, мы не можем отказать ему в ней. Мне кажется, что употреблять на удобства и удовольствия те средства, которые формируют часть общечеловеческого наследия, и которые могут послужить для основания полезного учреждения, исправляющего нравы, является мошенничеством, а это не считается правильным ни в концепциях верующих, ни в концепциях вольнодумцев. Поэтому, я объявляю Вам, что Вы больше не можете рассчитывать на меня в Ваших последующих путешествиях. Я в долгу перед своими идеями и перед человечеством и думаю, что и Вы, в первую очередь, после того, как Вы сменили свою старую веру на рациональные убеждения, должны чувствовать такой же долг.

Это решение удивило ее, но она признала мою правоту и, без дальнейших побуждений, движимая исключительно своей природной добротой и здравым смыслом, она щедро выделила средства, необходимые для создания на деле учреждения рационального обучения — Современной школы, которую я уже создал до этого в своей голове.

Что бы ни выдумывали злые языки по этому поводу с тех пор, как мне пришлось подвергнуться судебным допросам, все это является полнейшей клеветой.

Высказывалось предположение, что я обладал над сеньоритой Мёнье определенной властью, которой пользовался в эгоистических целях; такое предположение, которое может оскорбить меня, пятнает память этой достойной и уважаемой сеньориты и не соответствует истине.

Со своей стороны, я не должен оправдываться. Я вверяю суровому суждению бесстрастных судей свое оправдание, заключающееся в моих действиях и в моей жизни; но сеньорита Мёнье заслуживает уважения людей, обладающих чистой совестью, свободных от догматичной и сектантской тирании, тех, кто порвал с ошибками, тех, кто не подчиняет свет рассудка теням веры, а достоинство и гордость свободы — низкой угодливости подчинения.

Она была исполнена искренней веры: ее с детства приучили доверять и подчиняться иерархической корпорации под названием Церковь, претендующей на роль посредника между созданием и создателем, со всеми ее таинствами и догмами, и она совершенно спокойно жила с этой верой.

Услышав мои мнения, размышления и советы, но не в качестве прямых указаний, а в качестве естественных ответов на ее прозелитические намерения, она поняла, благодаря логике, что, когда она ставит веру выше разума, ее слабые суждения уступают силе моих логических умозаключений.

Меня нельзя считать дьяволом-искусителем, ведь всякий раз, когда она пыталась атаковать мои убеждения, ей приходилось признать свое поражение в борьбе между верой и собственным рассудком, пробудившимся благодаря усилиям, благодаря опрометчивому желанию отрицать убеждения оппонента, противоположные ее вере, и попыткам переубедить его.

В своей наивной искренности она пришла к тому, что простила тех оборванцев Коммуны как бедных и необразованных детей, которых превратили в потенциальных преступников и нарушителей общественного порядка их лишения, а также привилегии других, не менее закоснелых нарушителей общественных законов, тех, кто, в противоположность этим несчастным, могут жить, не делая ничего полезного, эксплуатируя необразованность и нищету, пользуясь несметными богатствами и претендуя, благодаря отправлению ритуальных церемоний и благотворительности, на вечное обладание земными наслаждениями и в потустороннем мире.

Награда за легкие добродетели и наказание за несмываемые грехи заставили взбунтоваться ее сознание и охладили ее религиозный пыл, и, вкупе с желанием разорвать атавистическую цепь, столь сильно затруднявшую любые обновления, подвигли ее на искупительную деятельность, которая давала бы детям возможность естественного воспитания в условиях использования без малейшей растраты всего груза знаний, которые человечество добыло благодаря труду, изучению, наблюдению и методичности поколений всех времен и народов.