Современная повесть ГДР

На стене возле телевизора висела фотография мужа. Таким она его и помнила: чуть прищуренные глаза, широкие скулы, невысокий лоб, волнистые волосы. Пожалуй, она была с ним счастлива. Он сажал мальчика перед собой на мотоцикл и гонял с ним по дорогам, так что у нее дух занимался от страха. А мертвого ей уже не показали. Она шла за гробом, дочку несла на руках, мальчика вела за руку, а про себя думала: может, в гробу и нет никого. Они не нашли моего мужа, не желают в этом признаться и что-то передо мной изображают…

Он прав, подумала она, но теперь снова имела в виду Якоба Алена, который давеча сказал: «В конце концов каждый живет только сам с собой». Дети все равно уходят.

Она снова перевела взгляд на фотокарточку и спросила себя, смог бы этот человек быть счастлив с нею или нашел бы счастье с другой.

На выходные Элизабет уезжала к сыну в окружной центр. Всякий раз, проезжая мимо терриконов, гигантских эстакад, видя эти бурые поля, покрытые скудной травой, слыша протяжные гудки, она чувствовала себя бесприютной, заброшенной в этот безрадостный край, откуда хотела бы сбежать, если б не приросла к нему сердцем. Было время, когда ей чудилось, будто она слышит голос погибшего мужа. Тогда она испытывала неодолимое желание на ходу выпрыгнуть из автобуса и припустить по изрытой земле куда глаза глядят. Врач посоветовал ей уехать из деревни, подальше от живых воспоминаний. Комбинат даже предложил ей место сестры-хозяйки на базе отдыха в Тюрингии. Но она слишком долго здесь прожила, она не могла, да и не хотела покидать деревню. Чтобы избавиться от наваждения, она перестала ездить автобусом, ездила теперь поездом, хотя от деревни до вокзала был целый час ходу. Зато железнодорожные пути обходили шахту стороной. И в самом деле, состояние ее улучшилось.