Современная финская повесть

За кофе гостье рассказывают о всех заботах и печалях. Корова, которая должна была отелиться в феврале, запуталась на выгоне в старой колючей проволоке. Колючки вонзились так глубоко, что изодрали вымя в клочья, пришлось бедную прирезать. И случилась-то эта беда совсем не вовремя: перед рождеством должен родиться наследник, и в феврале как раз понадобится коровье молоко. Теперь неизвестно, что и будет. Другие коровы отелятся лишь поздней весной. Как на грех, Хукканен недавно продал только что отелившуюся корову. Новый учитель дал за нее хорошую цену, потому что у него малые дети. Правда, есть еще в хлеву дойные, и даже не одна, но все они первого отела и вот-вот перестанут давать молоко.

Женщины встревожены. С озабоченным видом они жуют сухари. Даже старик в честь гостьи терпеливо слушает их разговоры. Он, в свою очередь, жалуется на то, что теперь стало невыгодным и разводить лошадей. У него два жеребенка в конюшне — пользы от них никакой, только корм переводят. Пробовал сын искать покупателей, но их не так-то легко найти.

— Теперь спрос только на машины да на механиков, — голос старика становится злым. — Тракторы вырывают деньги из рук даже у самых лучших коннозаводчиков.

Амалия говорит, что хотела бы посмотреть жеребят, хотя она одинокая хозяйка и не может быть покупателем, тем более что не собирается разводить лошадей.

— А почему бы тебе и не разводить, если ты с малых лет вместе с отцом принимала жеребят, ночи не спала и выросла, можно сказать, под ногами у лошадей! Твои братья не стали лошадниками, зато ты вся в отца.

Старик идет к дверям и плюет в ящик с песком. Амалия поражена. Старуха столько лет пилила его за то, что он плевал прямо на пол, и, очевидно, только по просьбе невестки отказался Хукканен от своей давней привычки.

В конюшне Амалия долго рассматривает кобылу Хукканена. Кобыла хорошего сложения и кажется резвой. Потом гостья заходит в отделение, где стоят полугодовалый жеребчик и кобылка полутора лет. Кобылка поворачивает маленькую голову и тычется мягкой мордой в руку Амалии, чувствуя на ладони запах хлеба. Амалия достала кусочек хлеба из кармана своей куртки. У нее в карманах всегда есть хлеб для четвероногих любимцев.

Амалия заключает с Хукканеном торговую сделку. Жене и невестке Хукканена достанется корова Амалии, которая должна отелиться в феврале, а старому хозяину — несколько тысяч марок деньгами в придачу. А сын его завтра же приведет в Ийккала жеребенка, а оттуда возьмет комолую корову, которая еще понемногу доится.

Амалия торопится домой. Надо привести в порядок конюшню для приема лошадки. Для овец надо устроить загон в хлеву. Только баран останется в конюшне, рядом с ящиком для месива. Антти еще летом сделал для барана отдельный загончик. Парень старательно выбирал самые толстые доски и заказал кузнецу надежную щеколду и петли. «Ну, что теперь скажет Антти о лошадке? — думает Амалия. — Должно быть, очень удивится и обрадуется». Она улыбается. Ведь еще вчера она решила отложить покупку коня до тех пор, пока Антти не станет совсем взрослым.

11

Поздняя весна. Вечер. Амалия в огороде сажает капустную рассаду. С юга дует слабый ветерок. Сегодня хорошая погода для посадок. У поворота к Ээвала останавливается автобус. Амалия видит его сквозь ветви осины. С тех пор как Амалия помнит себя, в конце двора на каменистом бугре растет эта осина. С годами побеги от нее разрастались все дальше и, наверно, добрались бы до самого дома, но постоянная расчистка огорода мешала этому. «Раз уж она растет на камне, пусть растет», — сказал как-то отец, когда братья предложили выкорчевать ее. Правда, молодые побеги наносят большой вред огороду. Но все дело в том, что мать любила эту осину с ее трепещущими листьями. Однажды она рассказывала Амалии, что крест на Голгофе был сделан из осинового дерева. Может быть, это так, а может быть, и нет — Амалия не знает. Ей становится грустно оттого, что она так мало знает; собственно, ведь она нигде не бывала и совсем немногому смогла научиться из книг.

Автобус остановился у поворота к Ээвала. Значит, приехал Пааво с семьей. Старая грунтовая дорога от шоссе к дому успела зарасти травой — так долго хозяева были в городе. Когда пустовало Ээвала, лето было не в лето, хотя, как всегда, прилетали ласточки, цвели черемуха и рябина.

Когда Эльви сдала выпускные экзамены, Пааво написал, что они скоро приедут. Получив письмо, Амалия сейчас же начала готовить Ээвала к их приезду. Всю весну она день и ночь хлопотала, бегала быстрей, чем всегда, а спала совсем мало, только в самое темное время короткой весенней ночи. Сейчас Амалия занялась капустной рассадой просто для того, чтобы быть во дворе и не пропустить автобуса.

Впереди всех бежит радостная Эльви в студенческой фуражке. Красная, висящая через плечо сумка скачет по ее ярко-синему костюму. И Амалия внезапно чувствует, что наступило лето, лето в полном смысле слова. Эльви бросается Амалии на шею и говорит: