Совпадение

Леля поднялась с пола, закрыла дверь изнутри и стала крушить все вокруг. Обломки фоторамок, битые стекла, сломанный стул и порванное в клочки то самое платье, которым отец отвлёк ее, — все это увидел Вадим Филатов, когда выломал дверь. В центре всего этого хаоса сидела Леля. Она уже не плакала, но глаза горели лихорадочным огнем.

— Леля, доченька, я обещаю, что вы будете видеться, я обязательно что-то придумаю, — отец склонился над ней и протянул к ней руку.

— Не смей! Не прикасайся ко мне! Я тебе не доченька! У тебя ее больше нет, — совсем не по-детски отрезала она.

Ба, стоя в дверях, в ужасе запричитала, прикрыв рот рукой.

Когда Даня очнулся ото сна за океаном, в своей новой безупречной комнате, и понял что произошло, он как и Леля не оставил целым ничего, что попалось ему под руку. Мать даже не рискнула придти к нему. Это сделал Бэн.

Бэн был "добрым малым" — во всех отношениях хорошим и правильным до тошноты. Он наверняка был бы ещё и счастливым, если б не полюбил свою Энн — Анну Филатову. Бэн понимал, что она эгоистичная, капризная и, чего уж там, глупая, но он относился снисходительно ко всем ее неблаговидным поступкам. Он хотел ребенка, а она не хотела рожать и затеяла всю эту историю с переездом Дани к ним, чтоб таким способом дать Бэну то, что он хочет, — сына. Так она объясняла самой себе то, что натворила. Бэна в свой план она не посвятила, просто сказала, что едет проведать детей, и поставила его уже перед фактом, когда шофер заносил спящего Даню в их дом. Бэн попытался образумить жену, но она пустила слезу и стала мотивировать свой поступок тем, что она очень скучает, жить не может без детей, а бывший муж — кровопийца разрешил забрать только Даню. Анна была актрисой, и надо признать неплохой, потому с декламацией чувств, на которые на самом деле она была не способна, получилось вполне себе "по-Станиславскому". Именно проникновенный спич жены пересказывал Бэн очнувшемуся и рассвирепевшему Дане. Бэн взывал к его сыновним чувствам, просил пожалеть мать. И Даня пожалел, но не простил ее. Мать была духовно-пустой и не была близка со своим сыном, поэтому по мере того как Даня отдалялся от нее, он все больше сближался со своим отчимом и превращался в Даниэля — единственного сына Бэна Тэйлора.

Двойняшки безмерно скучали друг без друга. И Бэн был тем, кто обеспечил налаживание между ними постоянной связи. Он нашел в Москве людей, которые вышли на контакт с Ба, потому что по понятным причинам с Вадимом Филатовым он общаться не желал. Ба приводила Лелю раз в неделю в компьютерный клуб, где они с Даней переписывались, и раз в месяц Бэн устраивал для двойняшек что-то типа телемоста, договорившись с работниками телецентра в Москве. С развитием интернета, мобильной связи и эволюцией смартфонов в таких сложностях уже необходимости не было, и брат с сестрой общались без посредников.

Ни Даня, ни Леля так и не смогли простить родителей. Для Лели же красивое платье подсознательно теперь символизировало опасность. Ведь однажды, позволив себе быть «принцессой» и отправившись за таким вот платьем, она пережила самое страшное предательство в своей жизни. Вероятно, и по этой причине все умопомрачительные платья, которые накупил ей Харламов, вызывали у нее отторжение.

Когда мы говорим о своих предпочтениях в еде, одежде, музыке, да в чем угодно, мы не задумываемся над тем, как они сформировались. Возможно, у каких-то наших странностей есть серьезная подоплека.

Глава 23. Бульдожья хватка

Это действительно была Vip-ложа, где кроме них никого не было. Леля заворожено смотрела на сцену. Спектакль "Рождество" по произведениям О.Генри создавал удивительное настроение — теплой, душевной радости сквозь щемящую тоску. В истории двух влюбленных, пожертвовавшим ради подарков друг другу самым ценным, — торжество любви, омраченное тем, что теперь так дорого доставшиеся им подарки абсолютно бесполезны. В истории выздоровевшей девушки, мысленно привязавшей свою жизнь к последнему листку плюща за окном, — торжество жизни, омраченное тем, что эта самая жизнь, по сути, куплена ценой другой. В их взаимоотношениях с Максом тоже есть эта горькая нота — они красивая пара, у которой могла бы быть чувственная светлая история любви, но они вместе по причинам, из-за которых Макс чуть было, не убил ее. Леля размышляла над этими хитросплетениями судьбы, а Макс все это время неотрывно смотрел на нее. Ему был безразличен спектакль, потому что все его мысли занимала Леля: "Ну, разве я не прав? Она же и вправду богиня. Как эту красоту можно упаковывать в рабоче-крестьянскую робу для ковбоев? Нет, звёздочка, пока я твой мужчина я буду одевать тебя так, чтоб не было сомнений, что моя женщина — не просто телка с твердым орехом и сиськами — наливные яблочки, а фея, нимфа! Та, до которой остальные мужики просто не осмелятся дотронуться, так она блестит".

В антракт они остались в ложе, поскольку по понятным причинам Макс, когда брал с собой Лелю, избегал толпы. Не знал, что она выкинет, когда вокруг будет много народа.