Совокупный грех

Не описать словами того состояния, в котором я пребывал. Из меня словно вынули душу. Я чувствовал вину перед истинной Зоей Шумилиной, долгие полгода томившейся в подвале в клетке. А ведь я запросто, если бы не был таким самоуверенным, ничего не замечающим болваном, который не сумел разглядеть в своей любимой отъявленную негодяйку, мог разгадать ее планы и предотвратить череду убийств. Наверное, нет мне прощения, и я до конца своей жизни буду казнить себя за проступки этой далеко не святой троицы, участником которых невольно был сам.

– Тогда вы, – подхватил я угрюмо, – вместе с Легковым решили сами завладеть наследством бизнесмена. Для этого вы планировали добиться от Зои подписания документов, в результате чего состояние Шумилина перешло бы к вам, затем рассчитывали Зою убить, а потом избавиться и от меня. Впрочем, от меня вы планировали в конечном итоге избавиться с самого начала, как задумали столь хитроумное преступление. А для нашего похищения вы наняли четверых отморозков во главе с бородатым Рудиком, чтобы они выследили нас и захватили после ресторана, но я оказался банде не по зубам, и в итоге в ваши руки попала только Зоя. Она, находясь у вас в заточении, старалась всеми силами не подписывать никаких документов, понимая, что, подписав отказ, подписала бы себе смертный приговор, поскольку после получения от нее необходимых требований вам она была бы больше не нужна. Но тут я вышел на бандитов и узнал у них, куда вы отвезли Зою, а потом вычислил, где именно она находится. Я позвонил тебе, Владислав, и попросил назвать номер дома, который приобрел Шумилин в Дергуново. Сначала ты испугался, подумал, что все пропало, что я найду Зою и ваш заговор откроется, но потом сообразил – предоставляется превосходный случай заманить меня в ловушку и разделаться со мной. Ты назвал мне номер дома в Дергуново, а потом позвонил Легкову, предупредил о моем приезде, приказав ему убрать меня, а заодно и настоящую супругу Шумилина Зою, давно ставшую вам обузой. Легков убил Зою, погрузил ее в багажник и поджидал меня, чтобы вскоре положить рядом с мертвой Шумилиной мой труп, отвезти нас куда-нибудь в лес и закопать. Сам же ты встал с постели, быстро оделся, сел в машину и отправился сюда, в Дергуново. Не знаю, когда тебе в голову пришла мысль избавиться от Легкова – в тот момент, когда вы с ним задумывали захватить наследство Шумилина, убив меня и Зою, или сегодняшней ночью после моего звонка, но приехал ты сюда с твердым намерением избавиться от лишнего, с твоей точки зрения, претендента на наследство бизнесмена. Для того-то ты и прихватил свою «беретту», а когда вошел в гараж, с ходу влепил пулю охраннику в лоб.

Поскольку Маринов молчал, я решил, что излагаю все именно так, как и было, а потому продолжал уверенным тоном:

– Затем ты запер меня в бойлерной, а труп Шумилиной вывез из дому и избавился от него. Думаю, за полгода, пока Зоя содержалась в подвале, вы нашли место, где можно надежно спрятать тело. Потом ты приехал сюда, чтобы убить меня. Только одного не пойму. – Я изучающе посмотрел на адвоката. – Почему ты меня сразу не пристрелил, а запер в бойлерной?

Маринов указал глазами на нагрудный карман моей рубашки.

– Паспорт.

– Что паспорт? – не понял я и тоже глянул на карман рубашки, где сквозь материю просвечивал документ.

– Ты супруг Шумилиной, – не очень охотно произнес Маринов и отвел взгляд в сторону, – для переоформления движимого и недвижимого имущества покойного Шумилина, возможно, мне понадобился бы твой паспорт. Вот я, увидев его в кармане твоей рубашки, и не хотел рисковать, испачкать его кровью, после того как выстрелил бы в тебя. Рассчитывал вернуться, забрать у тебя паспорт, а потом грохнуть. Да вот, видать, напрасно отложил убийство.

Я подошел к машине, открыл багажник – трупа в нем не было. Что явилось еще одним подтверждением прямоты моих, к сожалению, слишком поздних умозаключений.

– Теперь ты знаешь все! – устало, но не обреченно сказал адвокат, и в глазах его засветился огонек надежды, очевидно, он все еще рассчитывал выйти из положения, в которое угодил. – Я вижу, ты любишь Зою. Давай оставим все на своих местах, вы с Зоей выплатите причитающуюся мне третью часть наследства Шумилина, и мы с вами разойдемся.

Я долго молчал, постукивая пальцами по открытой крышке багажника, потом опустил ее на место.

– Вряд ли удастся скрыть следы преступлений, Владислав, – проговорил я якобы в сомнении, желая посмотреть, до каких еще пределов может простираться жадность и подлость адвоката.

Маринов, видимо, решил, что я дал слабину, колеблюсь, раздумывая, принять или не принять его предложение, и ему остается еще чуть-чуть надавить на меня, и я окажусь у него в одном кармане, а третья часть наследства бизнесмена – в другом.