Совокупный грех

– Игорь, Игорек, Игореша! Это ты?! Наконец-то ты меня нашел! – и столько в ее крике было боли, страдания и радости одновременно, что у меня перехватило дыхание, а к глазам подступили слезы. Наконец я обрел возможность говорить и радостно воскликнул:

– Зоя, Зоенька, Зайка! Я так счастлив, что ты жива!

Со всего размаху шарахнул ногой по кладке, двумя ударами выбил из нее еще несколько кирпичей, образовался достаточный пролом для того, чтобы я мог сквозь него пролезть. Проскользнул в отверстие и бросился к своей супруге. Мы с ней обнялись сквозь прутья, прижимаясь друг к другу. О, сцена была достойной лучших традиций индийского кино. Я, не стыдясь своих слез, плакал, а Зоя просто рыдала. Мы гладили друг друга по рукам и плечам, голове. Я без конца повторял:

– Милая, милая! Как здорово, что ты жива! Я уже не чаял тебя увидеть.

Зоя тоже будто заведенная кукла повторяла одно и то же:

– Спасибо, Игорь, спасибо за то, что ты меня нашел, я так рада!

Когда первые бурные проявления страсти улеглись и мы расцепили объятия, я озаботился тем, как вызволить Зою из клетки. Света моего фонарика явно не хватало для освещения темного пространства подвала. Осветил стену, нашел выключатель, врубил его и уже внимательно осмотрел обезьянник. Даже за решеткой и в таких, прямо скажем, свинских условиях содержания Зоя все еще выглядела королевой – красоту ничто не испортит. На лице сохранились остатки макияжа, волосы, правда, были спутаны и не расчесаны, но в этом был своеобразный шарм. Платье с кленовыми листьями кое-где порвано и потерто во время драки, но тем не менее подчеркивало великолепную фигуру моей супруги. Я стряхнул с себя наваждение, не время разглядывать мою любимую женщину, следовало подумать о том, как ее освободить. Впрочем, особого труда это не составит. В решетке имелась дверца, на ней обычный навесной замок. Сунув мобильник в карман, я взял лом. Приблизившись к двери, вставил его конец в дужку замка, надавив на лом, свернул замок и открыл дверцу. Пару секунд спустя мы с супругой снова заключили друг друга в объятия, уже не разделенные решеткой.

– Но постой, Зоя. – Я отстранился от молодой женщины. – Что все это значит? Для чего тебя похитили?

Зоя как-то недоверчиво взглянула на меня.

– А ты что, разве не понял?

– Не-ет, – ответил совершенно искренне.

– Но это же очевидно, Игорь, – проговорила моя супруга так, словно укоряла меня за недогадливость. – Адвокат Маринов задумал завладеть моим наследством. Для того-то он и украл меня.

– Маринов?! – новость оказалась для меня до того ошеломляющей, что я впал в ступор.

– Ну, да, Маринов! – подтвердила Зоя. – Он давно задумал присвоить себе богатство. Прошло полгода после смерти моего супруга, адвокат решил, что пора действовать, но тут я вышла за тебя замуж, и у него на пути к богатству появилось не одно препятствие в виде меня, а два. Необходимо было устранить и твою персону. Вот он и договорился, как я понимаю, с каким-то криминальным авторитетом Андреем Викторовичем, чтобы его люди похитили нас с тобой, но позавчера ночью ты так отчаянно сопротивлялся, что бандиты сумели схватить лишь меня одну. Они привезли меня сюда в этот поселок и передали Маринову, который поджидал в машине. Он был очень разозлен и потребовал выполнить до конца условия договора. Бандиты обещали, что в ближайшем будущем доставят и тебя в Дергуново. Меня же адвокат запер здесь в подвале, подготовил какие-то документы для передачи наследства и требовал, чтобы я их подписала.

Очевидно, воспоминания Зое давались с трудом, она тоскливо оглядела свою бывшую темницу, в которой ей довелось провести какое-то время.

– Но я понимала, – продолжила Шумилина свой рассказ, – что, как только подпишу документы, адвокат меня убьет. Потому я ждала и надеялась, что все же ты отыщешь меня. И не напрасно! – проговорила Зоя и с нежностью взглянула на меня.

– Но какое отношение к делу имеет Легков? – недоумевая, спросил я.

Взгляд Зои тотчас изменился – из ласкового он стал холодным и даже колючим.

– Этот гад заодно с адвокатом, – проговорила она с нотками ненависти. – Видимо, не смог простить своего увольнения и таким образом отомстил мне.

Я никак не мог переварить информацию о том, что адвокат оказался таким подлецом. Каким же мерзавцем нужно быть, чтобы так поступить с семьей, которую ты по долгу службы обязан хранить и оберегать… Нет, подобное просто не укладывалось в моей голове. И этот Легков тоже сволочь порядочная…

– Но Тимофей же твой родственник! Как он мог так поступить? – задал я супруге тот же вопрос, что задавал не так давно охраннику.

– В гробу я видела таких родственников! – грозно сверкнув очами, промолвила молодая женщина и со злостью стукнула кулаком в ладошку. – Когда дело касается наследства, бывает, что и более близкие люди перегрызают друг другу горло, что уж говорить о дальнем родственнике, каковым являлся Тимофей. Он спелся с адвокатом и делал все, что тот от него требовал, в надежде, что и ему достанется какая-то часть от богатства моего супруга.