Совок 8

Я как надо проинформировал опера, сообщив ему правильную версию снятой с Павла фактуры. И настоятельно попросил его держать ситуацию в русле. Боря не перечил и крови бомбиста не жаждал.

— Ты запомнил два самых главных пункта? — задал я контрольный вопрос тяжеловозу.

Грустный Павлик лишь покивал мне в ответ. После чего они с Гусаровым наконец-то убрались из моего кабинета.

Я тоже не стал задерживаться. Выдернув из дверцы сейфа связку ключей, я тоже вышел в коридор. Там меня и зафиксировала, так не вовремя появившаяся Лидия Андреевна.

— Надо же, а я думала, что напомнить придётся! — обрадовалась Зуева, — Ты план движения дел захватил? — она подозрительно оглядела мои пустые руки.

— Нет, любимая, не захватил! — вынужден был развести я эти пустые руки в стороны, — Я домой иду. А Данилину передай, что все вопросы пусть адресует к Дергачеву!

В конце-то концов, не одному же Пашке Силантьеву наслаждаться бомбической местью!

— Как, к Дергачеву? Как это домой⁈ — закудахтала до бескрайности растерянная Лида. — А ну стой, Корнеев! — запоздало заверещала она мне в спину.

Однако я уже свернул из коридора на лестницу и сыпанул по ней вниз через две ступени.

Прислушавшись к состоянию души и тела, я с минуту взвешивал риски. Потом отомкнул автомобиль и сел за руль. Даже, если придется нести ответственность на общих основаниях, то санкции этого времени за нетрезвую езду ведут свой отсчет от предупреждения и до штрафа. Но кто сказал, что ГАИ Октябрьского района отнесётся ко мне, как простому смертному⁈ Я же целый лейтенант милиции! Тем более, что рулить буду с троекратным превышением осторожности.

Во дворе дома я уже был минут через пятнадцать. Замкнув машину и поздоровавшись с бабками на скамейке, я пошел разбитой походкой в подъезд. Хотелось в душ, а потом в постель. И спать до самого утра. Да, нашатырь, это эффективное средство, но в сочетании с алкоголем, он слишком плющит. Меня, во всяком случае.

— Чего вылупилась? — снимая туфли, обратился я к традиционно выскочившей в коридор Елизавете, — Соскучилась? Ты, подруга, имей в виду, в понедельник в школу пойдём устраиваться! Жить под одной крышей с полуграмотной дурой я не могу! Для меня это унизительно, душа моя, Лиза! Чего ты? Обиделась, что ли?

Глаза пельменницы из Урюпинска были наполнены испугом.

— Вот! — протянула она мне бланк телеграммы Лиза.

Глава 14

Ты что себе позволяешь, Корнеев⁈ — майор Данилин явно встал сегодня не с нужной мне ноги. Не нужной ни мне, ни сидящим в его кабинете следователям нашего отделения.

Уже минуты три я стоял, переминаясь тоже с ноги на ногу и лениво думал, что же мне сейчас изобразить на своём лице? Искреннее раскаяние нерадивого подчинённого или же оскорблённую добропорядочность примерного служаки. Пусть и коварно оболганного. Ну, или неправильно понятого майором Данилиным.

— Ты, лейтенант, вчера Лидии Андреевне, воспользовавшись её доверчивостью, бессовестно лапши на уши навешал! И, с присущим тебе нахальством, вечернюю оперативку проигнорировал, сославшись на начальника РОВД. Но я-то ведь не наивный идиот!

При этих его словах Лидия Андреевна Зуева очень мило покраснела. А коллеги совсем не по-товарищески, заулыбались.

— Я-то тебя, прохиндея, давно уже понял! — похоже, что Алексей Константинович сегодня, вставая утром с постели, ступил не на одну, а сразу на обе ноги. И обе они оказались не те. — Ты мне поясни, ты кем себя возомнил, Корнеев? — прикурил новую сигарету от еще непогасшего бычка рассерженный шеф, — Ты думал, что я не решусь спросить у Дергачева, что, как и почему? Ты думал, прокатит твоя шняга?

Не дождавшись от меня какой-либо реакции, Данилин перегруппировался мыслями и зашел с другой стороны.

— Говорят, что ты вчера среди бела дня по райотделу пьяный и расхристанный разгуливал? — приступил к моему следующему смертному греху майор-инквизитор, — Чего молчишь? — он глубоко затянулся и выпустил из себя весь дым в помещение, — Жаль, что мне слишком поздно об этом доложили! Ты ведь сейчас в этом безобразии уже не признаешься, а, Корнеев? — с сожалением и долей надежды оглядел меня начальник.

— Так точно, товарищ майор, не признаюсь! — не стал поваживать я руководство на лёгкую добычу, — Неправда всё это! Гнусные инсинуации! — сходу отмёл я беспочвенные наветы лживых доглядчиков и доносчиков.

В дверь кабинета постучали со стороны группы учета, выполнявшей параллельно еще и функции приёмной.

— Какого черта? Кто там еще⁈ — часть недобрых чувств, безусловно, предназначенных мне, шаровой молнией устремилась к еще невидимому стукачу-посетителю.

— Извините, Алексей Константинович, — головой просунувшись в приоткрытую дверь, пискнула испуганная рыком майора Антонина, — Но по внутреннему до вас Дергачев никак дозвониться не может. Возьмите трубочку, пожалуйста!!

С сожалением прервав воспитательный процесс своего самого любимого подчинённого, начальник следствия злобным взглядом придавил и без того отчаянно робеющий коллектив. А уже только потом оглянулся на селектор и на моросящую красным на его панели лампочку.