Совок 6

Тонечка сначала недоверчиво, а потом уже более пристально посмотрела на поперхнувшегося рассольником Олега. После моих слов об отдельной квартире, да еще и с собственным мужем впридачу, она уже не отводила своего хищного взгляда от перспективного, но отчего-то слегка напуганного специалиста.

— И да чего уж там! — пустившись во все тяжкие, я совсем перестал стесняться, — Скажу тебе по секрету, Антонина! — с Дубровиным я старался при этом не встречаться взглядом, — Олег ведь давно к тебе самые нежные чувства испытывает! Просто сказать об этом не решается. Он и сейчас стесняется, потому, наверное, и отпираться сейчас будет. Но ты ведь девушка целеустремлённая, так? А поэтому правды ты от него наверняка добьёшься! В самое ближайшее время!

Я склонился над тарелками с едой и начал питаться. Жадно и быстро. На сотрапезников я старался не смотреть. Во-первых, потому что было всё же немного стыдно, а, во-вторых, есть и взаправду очень хотелось.

— Ты чего на меня вылупилась? — почти истерично всполошилась новая жертва брачной агрессии со стороны целеустремлённой Антонины, — Да идите вы оба в жопу! — совсем не к столу упомянул Олег тыльную часть неизвестно чьего организма. Он явно был напуган. Можно даже сказать, что был он в данный момент не в своей тарелке.

Быстро покидав на свой поднос посуду с недоеденными яствами, вспотевший и красный от стресса Дубровин, стремительно удалился от нас с Тонечкой. Оглядываясь и что-то бормоча себе под нос.

— Вот видишь, душа моя, как трепетно Олег к тебе относится! — я уже доел первое блюдо и приступил к гуляшу, и пюре. — И опять же, это тебе не я! Сама знаешь, я у нашего начальства не в почете. Меня постоянно ругают и со мной тебе квартиру уж точно, не дадут!

— У тебя уже есть квартира, — задумчиво произнесла брачная пиранья, сосредоточенно провожая затуманившимся взглядом Дубровина. — Корнеев, только честно, ты уверен, что Олег меня любит?

— А кого ж ему еще любить, Антонина?! — без малейших сомнений воскликнул я, — Да разве же можно тебя не любить! Такую умницу-красавицу! Точно любит! Он еще на свадьбе Ксении у меня тобой интересовался! И потом еще как-то раз про тебя расспрашивал.

Последние фразы я произнёс со стопроцентной уверенностью в голосе. Потому, что это была чистейшая правда. Дубровин на свадьбе, перед тем, как свинтить с какой-то девицей из гостей, спрашивал меня, как лучше и незаметнее для коллег-женщин удалиться с мероприятия.

Туманный взгляд Тонечки приобрёл явные оттенки мечтательности, а я уже перешел к киселю.

— Ты, Антонина, главное, помни, что Олег очень стеснительный! — убеждал я девушку по пути к столу с грязной посудой, — Он до последнего смущаться будет. И только от тебя теперь твоё семейное счастье зависит. Сможешь достучаться, значит, будешь и с мужем, и с квартирой!

Тонечка послушно шла со мной и как сомнамбула шепотом повторяла мои слова, в такт шагам кивая головой. А я, в свою очередь, старался ничем не всколыхнуть её. Не вспугнуть её не замутнённое излишними мыслями кристально светлое сознание. Которое постепенно разворачивалось и настраивалось на новую цель. Господи, если ты есть, дай им с Дубровиным крепкого здоровья и не менее крепкого семейного счастья!..

В своё логово я направился, сопроводив Антонину до её рабочего места. Зайдя в кабинет, я посмотрел на часы и для себя решил, что уже пора звонить в прокуратуру Октябрьского района. Вчера мне было велено сделать это после обеда, ну так я уже пообедал. Значит, самое время.

Однако моя суровая судьба, видимо, считала по-другому. Трубку на том конце провода никто не поднимал. Тогда я набрал номер Гриненко. Трубку поднял Гусаров. От него я узнал, что напарника он сегодня еще не видел. Предупредив Бориса, чтобы, как только он увидит или услышит Стаса, сразу же гнал его ко мне, я открыл сейф и занялся муторной рутиной. Постановление о передаче дела в прокуратуру по подследственности надо было расписать максимально грамотно и обоснованно. Я даже подумал, а не пойти ли к Зуевой, но вовремя вспомнил, что протокол допроса Ворожейкина в деле отсутствует. Всю фактуру в части, касающейся особо-крупного хищения, я знал на память, поэтому сел за машинку и начал выстукивать своё унылое «Установил-Постановил».

От двери послышался тихий стук, а потом она приоткрылась. Не желая отвлекаться от уже порядком измочаленной ленты, я покосился на звук. Уже начав набирать в легкие воздух, чтобы сказать что-нибудь непечатное, я успел отметить в мозгу, что это вовсе не Антонина, а Наталья Сигизмундовна, до которой мне так и не удалось дозвониться.

— Привет! — Копылова, оказывается, умела улыбаться не только лицом, но и задорно искрящимися глазами. — Не помешаю? — умеренно и очень вежливо закокетничала она.

— Даже, если бы ты была только наполовину красивой от той божественной красоты, какая ты есть сейчас, то и тогда ты не смогла бы мне помешать! — автоматически завернул я спираль вульгарной комплиментарной ахинеи, достукивая первый абзац постановления.