— Неплохой вариант, — согласился Вальденс. — Ставлю килограмм против твоего, что это будет женщина.
— Нет, подожди, — возразил Гражданин в шапке с перьями (Стайл вернул ему эту шапку за ненадобностью). — А остальные, получается, не участвуют.
— Играйте друг с другом, — предложил Стайл. — Я сейчас ограничен в средствах.
И Меллон тут же решительно закивал головой.
— Играть с другими Гражданами не столь интересно. Главная фактор интриги здесь — это ты.
— Что ж, я буду рад заключить двойное пари, — сказал Стайл. — Я играю против Вальденса, что больше пройдет мужчин, а против тебя — что больше пройдет женщин.
— Не годится. В сущности, мы будем с Вальденсом играть друг против друга. Мне нужен ты. Мне нужен твой оставшийся килограмм.
— Хорошо, — сказал Вальденс, — я отказываюсь от пари со Стайлом, можешь играть вместо меня.
— Эй, я тоже хочу! — выразил протест Гражданин с иридиевой монетой, и остальные присоединились к нему.
— Ну хорошо! Я сыграю со всеми, — сказал Индейская Шапка. — С каждым человеком на один килограмм. Я ставлю на то, что в течение десяти минут больше пройдет женщин.
— Сойдет, — согласился Вальденс. — Пятеро из нас, включая Стайла, ставят на то, что пройдет больше мужчин. Мы проиграем или выиграем вместе со Стайлом.
Они стали ждать. За две минуты не прошло ни одного человека.
— А представьте, что никто не пройдет или пройдет людей поровну? — спросил Стайл, которого все еще не отпускало волнение из-за последних событий.
— Тогда мы продлим время, — предложил Вальденс. — Дополнительное время до первого очка. Согласны?
Все согласились. Они все хотели просто закончить пари. Не имели значение ни сами ставки, ни детали пари — главное: они ощущали сейчас возбуждение от чистого, честного азарта.
Подошли двое болтающих друг с другом рабов-мужчин, и оба тут же замолчали, как только увидели группу Граждан в центре перехода.
— Продолжайте идти куда шли, — скомандовал Вальденс, и рабы спешно прошли мимо.
Минуту спустя с противоположной стороны появился третий раб. Еще один мужчина. Лицо Гражданина в шапке сделалось хмурым.
Затем послышались быстрые шаги. Прошли три женщины, еще двое мужчин, женщина, еще трое мужчин и еще одна женщина. По прошествии восьми минут счет стал: восемь мужчин, пять женщин.
— Должно быть, у мужчин заканчивается рабочая смена, — удовлетворенно произнес Вальденс. — Кто бы мог подумать, я едва не поставил на девок!
Но на последней минуте появились еще двое мужчин и еще шесть женщин. Когда время вышло, счет стал: десять мужчин, одиннадцать женщин.
Гражданин в индейской шапке улыбался от уха до уха.
— Я всех вас вздрючил! Пять килограммов! — затем он кивнул на Стайла: — И я победил его. Никому это еще не удавалось сделать.
— Я проиграл килограмм, — согласился Стайл. Ему было любопытно: выглядел ли он так же тревожно, как чувствовал себя. — Но у меня один вопрос, который я хотел бы прояснить.
— Задавай, — поддержал Вальденс. — Развлечемся.
— Я заметил, что мужчины вели в счете до тех пор, пока внезапно вдруг не побежали женщины в самом конце. У кого-нибудь из нас есть поместье, расположенное рядом с этим переходом?
— У меня нет, — сказал Вальденс. — А вот у тебя, Боннет, расположено совсем рядом. Не так ли?
— Да, так, — осторожно ответил Боннет [29], носивший индейскую шапку.
— А эти женщины, которые прошли в конце… они случайно не работают на тебя? — спросил Стайл.
— Это не важно, — ответил Боннет. — В условиях пари не оговаривалось, что это не могут быть наши работники. Все рабы работают на Граждан.
— Ого! — воскликнул Вальденс. — Ты предупредил своих людей в куполе и поставил себя в более выгодное положение.
— Всего лишь проявил смекалку, — стоял на своем Боннет. — Никаких ограничений против этого не было.
Вальденс вздохнул.
— Нет, полагаю, не было. Никогда нельзя принимать все на веру, тем более, когда имеешь дело с Гражданином. Я как-то забыл об этом. Признаю поражение.
Остальные тоже согласились с ним, хотя и были не в восторге — им следовало быть более осторожными.
Теперь уже Стайл ощущал радость победы.
— Раз все закончилось, то теперь могу признаться, что я поставил против Крутесса пятнадцать килограммов на то, что кто-нибудь станет жульничать в этом пари. Я потерял килограмм, но выиграл пятнадцать. Я прав, Крутесс?
— Прав, — послышался голос Крутесса из скрытого динамика. — Это была хорошая и честная игра, Стайл. Пусть запишут на счет Стайла пятнадцать килограммов.
Вальденс шлепнул себя по колену.
— Красиво! Боннет выиграл пять, ты выиграл пятнадцать. Даже проиграв, ты победил! Стайл, твой итоговый капитал превысил тридцать килограммов, ты теперь Гражданин средней зажиточности.
— Мои поздравления, — произнес Боннет с кислой миной. — Думаю, с меня на сегодня достаточно, — добавил Боннет с оттенком высокомерия в голосе и удалился.
— Я от его ухода плакать не буду, — сказал Вальденс. — Мне он никогда особо не нравился. Однако, полагаю он прав. Ты нас красиво перехитрил, Стайл. Думаю, я должен перестать играть с тобой, пока не проиграл последние штаны… или даже всю одежду.