Совиный сказ

— Ну, сейчас посмотрим, успею я или нет, — буркнул Тихон, вспоминая расписание по списку предметов на листке, который отдал Санька.

Так, в понедельник расписание то же, что и в четверг. То ли ленится завуч, то ли учителя — но во всей школе расписание с четверга по субботу один в один повторяло расписание с понедельника по среду. За редкими исключениями в виде разных уроков одного и того же учителя. Как алгебра по средам, а геометрия — по субботам.

Четверг. Геометрия, история Княжества, философия. И всё?

— Сань, а ты правильно задания списал? Ничего не напутал? Почему только три урока?

— Потому что ты самый большой неудачник в классе! — с неохотой отрываясь от чтения, ответил Санька. — В четверг после обеда мы в Стрелецкий двор, что за городом, ездили. На тренировку. Плаванье, бой на мечах, верховая езда. Вот. А ты всё это веселье пропустил. Ещё и в понедельник, как пить дать, пропустишь. Савелий Петрович любит пациентов подольше на больничном подержать. А даже если и разрешит ходить в школу, то обязательно выдаст запрет на физические нагрузки. Так что не видать тебе ещё девиц недельки две.

Тихон с удивлением посмотрел на Саньку. Девицы? И зачем они ему? Для пубертатного периода рановато, играй-гормон не должен проснуться в десять-то лет. Вот ближе к тринадцати — да, может появиться интерес к противоположному полу.

Но всё равно, здесь с этим строго. Сначала братья девицы побьют, потом батюшка девы добавит, а потом и свой накажет так, что мало не покажется. Охальников не любят. Ну, потому что у всех есть сестры. И никто не хочет, чтобы она оказалась в такой ситуации.

— И слава Роду, — фыркнул Тихон в ответ на слова Саньки. — Больше прочитать успею.

Так, стоп, по геометрии, получается, ему надо сделать два домашних задания. То, что задали в четверг и то, что в субботу. А вот по истории Княжества и философии он домашку уже выполнил, считай. Прочитать по параграфу из учебника и запомнить. Ха. Сделано ещё утром.

— Санька, подай мне пожалуйста со стола учебник и подписанную тетрадь по геометрии.

— Что? — переспросил Санька, нехотя отрывая взгляд от журнала.

— Учебник и тетрадь по геометрии передай мне, пожалуйста, — терпеливо повторил Тихон.

— Ты серьёзно? В субботу вечером, лёжа в кровати из-за травмы головы, собираешься делать двойную домашку по геометрии? Там же чертить надо!

Чертить, ага. Нарисовать пару прямоугольников на сероватой бумаге без линий. Используя линейку. Вспоминая тот ритуальный рисунок, что Тихон начертил пару дней назад, на эту домашку можно было лишь фыркнуть.

— Да что там её делать, — хмыкнул Тихон. — Три задачки всего.

— Ты прям щас её делать будешь? — пораженно наблюдая за тем, как Тихон раскрывает учебник, спросил Санька.

— Ага, буду. Прям щас.

— Может, и дружить со мной тоже будешь?

И тон такой, шутливо-опасливый, словно ожидая, что Тихон откажется. Забавно. Почему Санька считает, что ему могут отказать в дружбе? Набедокурил в младших классах, а теперь не может избавиться от дурной славы? Или дело не в нём, а в родителях? Что-то не так с ними? И почему Тихона это должно волновать?

Во-первых, хулигана бы учитель не отправил бы к болящему с домашними заданиями. Во-вторых, раз семья нашла деньги на обучение сына — не такая она уж и плохая? Хотя… Да какая разница?

— Ну, а почему бы и не дружить? Я вообще за дружбу со всеми и мир во всём мире, — начиная вчитываться в задание, буркнул Тихон.

— Чудной ты, Тихон, — хмыкнул Санька, усаживаясь обратно за стол. — Но интересный.

* * *

— Ты уверен, что завтра сможешь выстоять всю службу, Тихон? — спросил Глеб Гориславович отрока, лежащего на кровати.

— Уверен, батюшка, — с лёгкой улыбкой сказал Тихон. — Я и лежал-то последние два дня только потому, что матушку волновать не хотел.

— Ну, у Василисы Никитишны характер такой, заботливый, — улыбнулся особой улыбкой Глеб Гориславович, посмотрев на сидящую на стуле жену. — Ну, раз уверен — то так тому и быть. Доброй ночи, Тихон.

— Доброй ночи, батюшка, — кивнув, ответил эхом Тихон.

А матушка, встав со стула, сложила руки на солнечном сплетении, правую на левую, и торжественно произнесла:

— Да уберегут тебя от зла Род, — чуть отставив вперёд правую руку, матушка подняла раскрытую ладонь вверх. И сразу же продолжила, переворачивая ладонь вниз и опуская её до солнечного сплетения: — …и Хранитель.

«Да ладно!» — чуть вслух не вскрикнул Тихон, увидев сначала фиолетовый, а следом за ним — белёсый след от ладони матушки, стремящийся к его телу. И только потом понял, что его духовное зрение опять включилось само собой. Моргнув, Тихон отключил его и, скрывая шок от увиденного, ответил, склонив голову:

— Благодарю, матушка. Да уберегут они от зла всех нас.