Советский Союз в локальных войнах и конфликтах

Многим, очень многим в те дни казалось, что заря социализма всходит над всем миром. В своем победоносном ореоле СССР реально превратился в мировую евроазиатскую державу, без которой – даже если бы этого очень хотелось – не могла вершиться мировая политика. Кроме искушенных политиков, мало кто задумывался над тем, что Советский Союз был фактически обескровлен. Людские потери были огромны – 27 млн человек. Войной был выбит «цвет» нации – настоящие патриоты, «идеалисты», готовые к самопожертвованию ради государственных идеалов. Генофонд нации оказался серьезно – может быть, необратимо – ослабленным. Колоссальность принесенных жертв была особенно ощутима в сравнении с потерями союзников. Американцы оставили на войне 450 тыс. человек, англичане – 375 тысяч.

Огромный урон понесла советская экономика. 1710 населенных пунктов городского типа и 70 тыс. деревень и селений были разрушены, 25 млн человек потеряли крышу над головой. В той или иной степени ущерб понесли 32 тыс. промышленных предприятий. Подлинно драматическая ситуация сложилась в деревне, в первую же послевоенную зиму пережившей страшный голод. Объем производства в сельском хозяйстве к 1945 г. снизился до 60% довоенного уровня, а в районах, находившихся под немецкой оккупацией, почти наполовину.

Однако, несмотря на огромные потери и разруху, Сталин уже на завершающем этапе войны сделал свой выбор. По его мнению, теперь и только теперь через распространение сферы влияния Советский Союз мог приобрести статус мировой сверхдержавы. С этой целью, по его замыслу, освободительная миссия Советской Армии в Восточной Европе должна была завершиться утверждением гам полнокровной социалистической модели. Беседуя в 1944 г. с югославским коммунистом М. Джиласом, Сталин заявил об этом более чем откровенно:

«Эта война – не то что в прошлые времена. Тот, кто захватил территорию, устанавливает на ней свой общественный строй. Каждый устанавливает свою систему, если его армии достаточно сильна, чтобы сделать это. Иначе и быть не может»[2].

Объяснимое стремление победителя в максимальной степени воспользоваться плодами победы трансформировалось в необоснованные претензии. Необоснованными потому, что если не брать в расчет военную мощь, подлинной сверхдержавой в тот момент Советский Союз, при всем своем морально-политическом авторитете, не являлся. В подобных условиях решение поставленной задачи неизбежно должно было сопровождаться не только сверхперенапряжением и без того истощенных собственных ресурсов, но и принуждением потенциальных союзников к навязываемой модели хозяйствования.

Однако эта устремленность Советского Союза не являлась догматическим выполнением ленинской программы мировой революции, как может показаться на первый взгляд. Тем более ее трудно оценить и как прагматическую, точно соизмеряющую поставленные цели с имеющимися возможностями, а главное – с целесообразностью.

Скорее это было очередным проявлением парадоксальной исторической судьбы России, когда ради решения директивно возложенных на себя мессианских задач приносилось в жертву обустройство, налаживание собственной внутренней жизни.

Экскурс в историю

Отечественная история полна примеров жертвенности и лишений, принесенных народом на алтарь имперских целей, нередко ради «облагодетельствования» человечества.

В течение XVIII столетия пространство России, прежде всего в результате военных действий, увеличилось на 104 тыс. кв. км, в том числе в европейской России – на 25,6 тыс. кв. км за счет территорий, отвоеванных у Турции, Польши и Швеции.

Основное население присоединенных местностей составили близкие русским белорусы и украинцы. Однако в состав Российской империи одновременно вошли финны, поляки, балтийские немцы, латыши, литовцы, татары, евреи – народы с самобытной историей. В случае неудачного решения крайне сложных задач по экономическому и духовному сближению с ними вновь присоединенные местности могли только ослабить Россию. Забегая вперед, можно констатировать, что именно так в конце концов и произошло.

Форсированная внешнеполитическая деятельность России в XVIII столетии, главным инструментом которой являлась армия, хотя и была на первый взгляд успешной, тяжко отразилась на жизненных силах государства. Одним из основных тревожных симптомов стало настойчивое, целеустремленное уклонение населения от уплаты податей (налогов). В различных местностях России, даже в Москве, недовольство широких масс населения проявлялось в стихийных бунтах, благодаря чему Пугачевское восстание приняло обширные, угрожающие для государства размеры.