Советский Союз, который мы потеряли

Теперь о разведданных. Когда в очередной раз Сталину сообщили о новой дате войны, он выложил из сейфа сначала стопку данных о том, что война будет, а потом выложил такую же стопку данных о том, что войны не будет. Все всегда очень умны задним числом. Да, теперь все знают, когда началась война, но тогда высшему руководству страны, докладывая о начале войны, все время называли разные даты. Исключением не стали и доклады Рихарда Зорге. Часто говорят, что он называл точную дату войны 22 июня 1941 года. Правда, при этом «забывают» сказать, то до этого он называл в своих донесениях и другую дату. «Забывают» также сказать, что в своем донесении о начале войны 22 июня 1941 года, он указал абсолютно неверное направление удара немцев. Такова была ситуация, никто ничего точно не знал.

Даже если Сталин, не будучи экстрасенсом, не предугадал дату нападения немцев, ему вряд ли это можно ставить в вину. Ведь, как отмечет американский историк Г. Ферр:

«Много общего между позицией советского руководства и еще более разительным просчетом президента США Ф. Д. Рузвельта: не удалось разгадать планы японцев в отношении Перл-Харбора. Но… историкам не приходит в голову осуждать президента Ф. Д. Рузвельта за его неспособность предвидеть это нападение!»[63].

К тому же советское командование не пропустило дату нападения, в отличие от американского руководства. Поэтому комментировать потоки лжи про то, что мы «проспали», вряд ли стоит. Приведем официальный документ. По совокупности донесений, высшее руководство страны посчитало, что нападение нацистов весьма возможно 22 июня, поэтому ночью 21 июля по приграничным округам было разослана следующая директива:

«Военным советам ПВО, ПрибОВО, ЗапОВО, ICOBO, ОдВО. Копия: Народному комиссару Военно-Морского Флота.

1) В течение 22–23.6.41 г. возможно внезапное нападение немцев на фронтах ПВО, ПрибОВО, ЗапОВО, КОВО, ОдВО. Нападение может начаться с провокационных действий.

2) Задача наших войск — не поддаваться ни на какие провокационные действия, могущие вызвать крупные осложнения. Одновременно войскам Ленинградского, Прибалтийского, Западного, Киевского и одесского военных округов быть в полной боевой готовности, встретить возможный внезапный удар немцев или их союзников.

3) Приказываю:

а) в течение ночи на 22.6.41 г. скрытно занять боевые точки укрепленных районов на государственной границе;

б) перед рассветом 22.6.41 г. рассредоточить по полевым аэродромам всю авиацию, в том числе и войсковую, тщательно ее замаскировать;

в) все части привести в боевую готовность. Войска держать в рассредоточении и замаскированно;

г) противовоздушную оборону привести в боевую готовность без дополнительного подъема приписного состава. Подготовить все мероприятия по затемнению городов и объектов;

д) никаких других мероприятий без особого распоряжения не проводить.

^{21.6.41 г.»}

Передача в округа была закончена 00.30 мин 22.06.1941. Комментарии, как говорится, излишни.

Более того, когда в 2 часа ночи посол Германии в СССР попросил аудиенции по срочному делу, руководство страны разгадало этот хитрый трюк. Стало понятно, что посол едет с тем, чтобы объявить войну, а значит, Германия нападала бы на нас не вероломно, а после объявления войны. Прием отложили, тем самым, заставив Германию напасть без объявления войны и представив ее в глазах мира вероломным агрессором. Этим же объясняется и кажущаяся неготовность пограничных частей — все было направлено на то, чтобы не допустить провокаций. Перед всем миром Гитлер выступил как агрессор.