Советский квадрат: Сталин–Хрущев–Берия–Горбачев

Из воспоминаний Хрущёва видно, что будущий обвинитель Сталина относился к нему с подобострастием, а по характеру был интриганом и склочником. Не Берия, а Хрущёв виновен в запоздалом прибытии врачей. Находясь возле умирающего Сталина, Хрущёв думал не об избавлении от тирана, на совести которого миллионы невинных жертв. Он жалел Сталина и страшился перемен, зная, что они могут привести его на скамью подсудимых. Жалости к детям, которые росли без родителей, – их воспитывали бабушки, – у него не было. О том, чтобы распахнуть ворота лагерей (Хрущёв не был наивным человеком, пачками подписывал смертные приговоры), он не думал. Ему было не до этого. Даже будучи на пенсии, он не решился приписать себе мысли о невинно осуждённых. Он не думал о жене Молотова – Берия освободил её на следующий день после похорон Сталина, не дожидаясь юридического закрытия дела.

Хрущёв, плясавший гопак на сталинских посиделках, на роль Брута не потянул – он осмелился поднять руку на Цезаря лишь после его смерти.

Берия, который в день похорон Сталина начал десталинизацию страны (о его речи на похоронах поговорим позднее), начавший массовые реабилитации политзаключённых и освобождения из тюрем, замедленные и приостановленные после его ареста, по прошествии многих лет оставался для Хрущёва страшным врагом. Он испугался его реформ. Дважды Хрущёв повторяет пугающие слова «начало конца»:

«Если Берия получит госбезопасность – это будет начало нашего конца. Он возьмёт этот пост для того, чтобы уничтожить всех нас.

…Чувствовал, что сейчас Берия начнёт заправлять всем. А это – начало конца. Я не доверял ему, не считал уже его коммунистом»[127].

Хрущёв не желал перемен. Поэтому возле постели умирающего Сталина, когда он заподозрил Берию в отходе от коммунистической идеологии, начался заговор Хрущёва. Чтобы читатель мог в этом убедиться, пришлось не пересказать, а привести обширный отрывок из откровений человека, который сохранил Советский Союз.

Рассказывая о Берии, который якобы собирался устроить новый 1937 год или «даже похуже» (неужели может быть хуже?), Хрущёв признал, что именно Берия предложил назначить его секретарём ЦК. С этой должности он начал восхождение к посту единоличного главы государства и не удержался от создания собственного культа личности.

Какие выводы можно сделать, читая мемуары Хрущёва? Первый: заговора против Сталина не было – он умер естественной смертью.

Второй: заговора Берии не было. И третий: был заговор Хрущёва. Он боялся обвинений в пособничестве террору и, не дожидаясь смерти Сталина, начал борьбу за власть. Ему потребовалось четыре месяца, чтобы убедить Маленкова, что реформы Берии представляют смертельную опасность для коммунистического режима и «старой гвардии» Политбюро. Благодаря его бдительности Советский Союз и Варшавский договор не были похоронены в 1953 году и «дожили» до 1991 года.

Версия Глебова против версий, приведённых Авторхановым

Какая принципиальная разница между версией Глебова и версиями, суммированными Авторхановым?

По трём версиям Авторханова (первая – рассказ Эренбурга, вторая – Пономаренко и шестая – старых большевиков), бунт произошёл в присутствии Сталина. В одном случае на заседании Политбюро, в другом – Президиума ЦК КПСС. Версия старых большевиков напоминает детективный роман – заговор спланирован Хрущёвым, Берией, Маленковым и Булганиным, которые пьянствовали всю ночь со Сталиным, а затем подручная Берии сделала ему смертельный укол.

В четвёртой версии после инсульта, внезапно случившегося, Берия добил Сталина, введя яд.

Во всех вышеприведенных версиях был личный контакт Сталина с заговорщиками или у него на даче, или на заседании Политбюро (Президиума ЦК КПСС). Они активно противодействовали его планам, что привело к коллапсу в присутствии заговорщиков. По первым двум версиям, Берия был единственным сторонником Сталина, в четвёртой и шестой – он главный бунтовщик.

Третья версия, принадлежащая Гарриману, ссылающемуся на Хрущёва, и пятая, основанная на мемуарах Хрущёва, не столь «революционны». Обе свидетельствуют, что вечер прошёл в дружеском застолье и Сталин был в хорошем настроении. Инсульт случился неожиданно, после того как гости разъехались по домам. Нет ни нервного обсуждения, спровоцировавшего инсульт, ни заговора, приведшего к гибели. Естественная смерть.

По Глебову, заседание Политбюро состоялось по поручению Сталина, но в его отсутствие. Сталин был уверен в безропотной исполнительности своего окружения и доверил ему запустить маховик репрессий. Он не ожидал, что кто-либо посмеет ему перечить. В одиночку все они были трусами, в его отсутствие они осмелели. По Глебову, сговор был, но не с целью физического устранения. Сталину лишь доложили о несогласии с его мнением. Инсульт произошёл в отсутствии заговорщиков.