Советский кишлак

Из архивов мы узнаем, что ключевой фигурой для колониальной администрации был волостной управитель. Российские чиновники внимательно следили за претендентами на эту должность, вели, можно сказать, на каждого особое досье. Волостные управители довольно часто менялись. Известно, что в 1880-е годы в Аштской волости эту должность последовательно занимали по меньшей мере три человека. В 1887 году волостным управителем был избран известный нам по вышеописанному делу аштский житель Мухаммед-Фазыл Шады-Мухаммедбаев (Магомет-Фазыл Шады-Магомет-баев). Из разных документов известно, что ему в тот момент было сорок лет, он был назван «малограмотным», в его пользовании было 50 танапов земли и имущества на сумму 3 тыс. руб.377 В 1892 году Мухаммед-Фазыл уже владел 130 танапами земли и имуществом на сумму до 7 тыс. руб.378 По данным же 1896 года, он имел в селении Ашт два дома, сад и 200 танапов земли — всего стоимостью до 1 (по-видимому, 10?) тыс. руб.379 В 1897 году был избран новый волостной управитель380. Мухаммед-Фазыл продержался, таким образом, на своей должности десять лет, показав бесспорное умение выстраивать отношения и с российской властью, и с местными элитами, от которых зависели его перевыборы. За этот срок ему удалось в несколько раз увеличить свой легальный капитал, что, конечно, говорит о том, что должность была для него в экономическом отношении не бременем, а источником роста благосостояния.

В Аштской волости селение Ашт было наиболее старым и крупным, а значит, давало самое большое число выборщиков (пятидесятников) на волостной съезд. Здесь же жили многие элитные и богатые семьи, поэтому неудивительно, что среди волостных управителей и народных казиев в течение полувека встречаются главным образом аштцы. Однако аштские жители вовсе не имели абсолютной монополии на власть. Известны случаи, когда на должность мингбаши и его заместителя претендовали выходцы из других селений, в том числе и из Ошобы. В устных рассказах мне называли, в частности, Эшмата-мингбаши. Видимо, речь идет об Иш-Мухаммаде Эр-Назарове (в документах Иш-Магомет Ир-Назарбаев), который на выборах 1884 года был избран на должность заместителя волостного управителя — за него проголосовали 37 из 38 выборщиков381. В баллотировочном листе говорилось382:

Иш-Магомет Ир-Назарбаев, ашабинский житель, 42 года, неграмотный, под судом и следствием не был, по профессии перекупщик, капитал оборотный — 200 рублей, земли имеет в Ашабе 15 танапов, садов и дом, всего недвижимого имущества на сумму двести тиллей.

Далее российский чиновник резюмировал:

Иш-Магомет Ир-Назаров по роду занятий занимался постоянной мелочной торговлей: спичками, иголками и пр. в Ташкенте, никогда не занимался хозяйством и потому не может быть представителем интересов волости.

Что случилось дальше с Иш-Мухаммадом, неизвестно383. Но факт такого избрания, пусть на короткий срок, показывает, что ошобинцы вполне могли быть реальными конкурентами аштцев, в частности Мухаммад-Фазыла, на должность волостного. Ошоба была вторым по численности населения сельским обществом в Аштской волости, здесь избиралась в начале 1890-х годов значительная группа депутатов на волостной съезд. Поэтому влиятельный лидер, имеющий известность и поддержку со стороны родственников и разного рода зависимых от него людей, обладающий значительными финансовыми ресурсами для ведения избирательной кампании (то есть подкупа депутатов из других селений) и способный выстроить доверительные отношения с российскими чиновниками, вполне мог бросить вызов Мухаммад-Фазылу. Об этом как раз и говорили братья Таирбаевы в показаниях помощнику кокандского мирового судьи.

Братья Таирбаевы действительно были вполне реальной силой. Даже в 1995 году многие мои собеседники в Ошобе хорошо помнили о них и называли одним из самых влиятельных ошобинских семейств, правда, в воспоминаниях фигурировали семь братьев, а не шесть384. Братья, каждый из которых имел собственную разветвленную сеть друзей и родни (по жене и по детям, вступившим в брак), действовали солидарно и могли мобилизовать значительное число общих сторонников.

К слову, 34-летний Мирзаолим был младшим из братьев, старшему из них, Долимбаю, было 52 года. Это обстоятельство также не удивляет. Из многочисленных источников того времени известно, что выдвижение младшего брата или даже сына на официальную должность было обычной практикой для влиятельных семей. Настоящие лидеры в таких случаях чаще всего предпочитали держаться в тени, что позволяло не выставлять напоказ связь между могуществом и властью, скрывать личные амбиции и более эффективно использовать риторику защиты не индивидуальных, а коллективных нужд и интересов.