Совет Девяти

– Прости. Я лишь беспокоюсь о тебе и хочу защитить. Тебя обвиняют в убийстве из-за меня. Ты совершил убийство из-за меня. Наконец, спас мне жизнь. Меньшее, что я могу сделать сейчас, – не позволить им отправить тебя в Успад.

Май дотянулся через стол до ее ладоней и сжал их.

– Это я хочу защитить тебя. Я сделаю все, что от меня зависит, чтобы ты была в порядке. Ты мой лучший друг, единственный человек, которому я безгранично доверяю.

Он нежно улыбнулся. Омарейл перевела на Пилигрима многозначительный взгляд.

– Я даже не пыталась. Он воспринимает все подряд. Мне кажется, я могу заставить его разрыдаться за секунду.

Молодой человек сложил руки на груди.

– Я говорил искренне, – буркнул он.

– Я знаю. Но тебя нельзя отпускать одного. – Гвардеец хотел было возразить, но она подняла руку, останавливая его: – И прежде чем ты скажешь что-то о людях господина Белории, подумай сам, хватит ли им целеустремленности в трудную минуту? Они будут лишь исполнять приказ.

Пилигрим наконец сдался. Он не был доволен принятым решением, и каждое его движение говорило об этом.

– Выезжаем сегодня, – мрачно бросил он, резко вставая из-за стола.

Май тоже подскочил и смущенно спрятал руки в карманы.

– Слушай, а может… завтра?

– Не представляю, что может быть важнее того, что ты находишься в розыске? – Пилигрим свел брови к переносице.

Отросшая щетина, собранные в неаккуратный хвост волосы и суровый взгляд делали его больше похожим на пирата, чем на гвардейца. Май прокашлялся, посмотрел куда-то в сторону, а затем ответил:

– Ну, я хотел бы помочь с ассамблеей…

Пилигрим пронзил его взглядом. Юноша неуклюже передернул плечами и пробормотал:

– Я обещал Смоль, что мы вместе пойдем…

– Проклятье, Май! – воскликнул Пилигрим.

– Один день ничего не изменит, – взмолился молодой человек.

Омарейл поняла, что он был расстроен не только обвинениями, появившимися в «Освещении», но и скорым расставанием со Смоль.

– Думаю, один день и правда ничего не решит, – проговорила она мягко, и тогда Пилигрим просто махнул рукой, заявил, что ему нужно покурить, и отправился прогуливаться по дорожкам сада.

Май немного потоптался на месте, посмотрел на Омарейл, на Белорию, встретился с последним на мгновение взглядом, а затем сказал, что ему тоже надо пройтись. Оставшиеся вдвоем принцесса и Патер Нортастера некоторое время молчали, а затем она, взглянув собеседнику в глаза, произнесла:

– Мне нужно, чтобы Зной Канари завтра пришел на ассамблею. Вы сможете это организовать?

– Для вас – все что угодно, – и снова эта пустая улыбка, собирающая морщинки вокруг глаз, но не отражающаяся во взгляде. – Думаю, вероятность его визита будет выше, если я сообщу, что тоже планирую присутствовать.

– Ему не покажется это странным? – на всякий случай уточнила Омарейл.

Ее собеседник снисходительно ухмыльнулся:

– Никому давно уже не кажется странным то, что я делаю, Ваше Высочество. Единственный вопрос, который возникнет у Канари, – что мне от него нужно.

Шикарный экипаж Белории забрал ее, Пилигрима, Мая и Смоль из гостиницы и доставил к пляжу на южной стороне острова. Далекая от политики хозяйская дочка не признала в невысоком мужчине приятной наружности одного из девяти Патеров Ордора, она была полностью увлечена Маем.

Специально для ассамблеи огромная территория пляжа была огорожена, вдоль временного забора стояли зажженные факелы, эффектно разгоняющие темноту ночи. У входа – арки, будто бы сплошь состоящей из цветов, – собралась очередь из дюжины человек.

Купив билеты, вся компания прошла сквозь портал. Омарейл тут же почувствовала, как прохладный песок поглотил ее ступни. Хорошо, что накануне она сумела выделить время на посещение магазинов. В небольшой обувной лавке принцесса приобрела сандалии, а в соседней купила целых два платья. В одном из них, серо-голубом, легком, вздувающемся на ветру, как парус, она и пришла на ассамблею. Ей нравилось чувство свободы, которое дарил наряд, и ощущение теплого ветра на открытой спине.

Вдоль длинной полоски пляжа расположились три сцены. На каждой выступали группы и ансамбли определенного стиля, поэтому все гости могли найти что-то по вкусу. При этом помосты стояли достаточно далеко друг от друга, чтобы выступление одних музыкантов не мешало другим.

В нескольких местах горели большие костры. Всюду стояли телеги с едой, бары с напитками, длинные столы, накрытые простыми льняными скатертями.

Людей на ассамблею собралось очень много, и Омарейл поняла: ходить большой компанией неудобно. Она предложила Маю и Смоль гулять самостоятельно, а затем в полночь встретиться у входа. Было только девять, пара получала целых три часа, чтобы напоследок насладиться компанией друг друга. Кажется, принцесса даже не успела договорить, как Май со спутницей уже исчезли в толпе.