Совершенные

– Тебе нравится? О, смотри, ты тоже ему приглянулась! – Крыс зыркал на меня красными бусинами глаз и дергал носом. Наверняка примерялся, как лучше вцепиться в мой палец. – Погладь его!

– Нет-нет! Думаю, это лишнее… – не хватало еще подцепить какую-нибудь заразу! – Оставь эту прелесть себе!

– Он невероятный, да? – Тонкие пальцы с аккуратными розовыми ноготками погладили ужасное существо по голове. – Мой единственный друг. Он тоже любит книги. Правда, предпочитает их грызть… Погоди, я принесла тебе сыра…

Я незаметно отодвинулась.

И похоже, жуткое создание тоже не жаловало гостей, потому что дернуло носом, втягивая мой запах, а потом начало судорожно извиваться в руках провидицы, открывать пасть и клацать зубами.

Я постаралась не завизжать, уже жалея, что пришла.

– Ай! Опиум, да что с тобой! – Крыса прокусила девушке палец, и та с досадой сунула зверька обратно в клетку. Но даже там крыс продолжал бесноваться, норовя протиснуться сквозь прутья. И все это – не сводя с меня своих жутких глаз!

Ужасное создание!

– В этом доме полно людей. Неужели у тебя совсем нет друзей? Ну, помимо этого мм… чудесного зверя?

– Люди меня боятся. По правде, Опиум не совсем мой. Мне он достался уже взрослым. Я вытащила его из видения.

– Из…пророчества? – изумилась я. Вспомнила Бригитту и черный песок Равилона, текущий сквозь пухлые пальцы. – Но это невозможно! Ну то есть… – Я сбилась от волнения. – Говорят, императорская провидица иногда достает из своих видений материальные предметы. Сейчас они хранятся в сокровищнице дворца. Но я никогда не слышала, что можно вытащить живое существо! Это потрясающе! Ты действительно очень сильная!

Хотя и очевидно, что крыс пострадал от такого вмешательства в собственную судьбу. Выглядел он явно ненормально. Разве бывают пятнистые крысы? Это же не далматинец. Но сам факт безмерно волновал. Кем бы ни была эта девушка – она невероятно сильный пророк. Такие рождаются раз в сто лет, а может, и в тысячу! Да за такую силу сам император отдаст половину своей казны!

Крыс перестал колотиться о прутья и теперь пытался эти прутья перегрызть. Глядя на желтые острые зубы, терзающие железо, я искренне понадеялась, что у него это не получится. Похоже, я чем-то не угодила этой мерзкой зверюге, потому что она не сводила с меня своих ужасных багровых глазенок.

Передернув плечами, я снова повернулась к девушке.

– Ты очень сильная прорицательница, раз сумела вытащить этого…Опиума из видения.

– Да, – принялась она крошить в блюдце кусок сыра, – но я не люблю вспоминать то пророчество. Оно было самым страшным из всех.

– Ты увидела что-то плохое? – по правде, мне было наплевать на видения незнакомки, и вопрос я задала, лишь чтобы поддержать разговор. Но прорицательница заметно вздрогнула.

– Плохое… – прошептала она. – Это был единственный раз, когда я увидела Рэя.

– Рэя? – Имя заставило меня встрепенуться и тут же рассердится на себя за это. Да какое мне дело до этого истукана? Как только узнаю все тайны Хакала, вернусь в Аннонквирхе и даже имя его не вспомню!

Точно. Так и будет!

– Так что ты увидела?

– Чудовище. И кровь, – стал едва слышен голос девушки. – Там везде была кровь. Совершенное зло… «Познавший силу тьмы обратится самым страшным ее порождением»… Так сказано в Писании, так увидела я. … Синяя сталь и белая сталь…Мундир с кровавым аксельбантом, маска из теней. Я думала, вокруг цветут розы, но то была кровь… Даже на ее белых волосах… Она была там, незнакомка в черном. И везде была кровь. Монстр пришел собирать чужие жизни…

Голова провидицы откинулась, и девушка издала жуткий звук – полусмех-полустон.

Я отшатнулась, поневоле радуясь, что у меня никогда не было склонности к предвидению. Видеть чужие судьбы – что может быть хуже?

Несколько минут провидица сидела, раскачиваясь, словно снова провалилась в видение. Я уже подумала, не сбежать ли, пользуясь случаем, но девушка продолжила – совершенно обыденным голосом.

– Опиум принадлежал той незнакомке без лица. Я и не поняла, как схватила зверька. И лишь когда очнулась, увидела его на полу рядом с собой. Несколько дней бедняжка отказывался от еды и воды, бросался на меня и искал свою хозяйку. Я думала, он не выживет. А потом я дала ему имя. Назвала Опиумом, и он… ну ему как будто понравилось. В тот же день он съел немного сыра. Представляешь?

Она тихо рассмеялась, осторожно приоткрыла дверцу и поставила блюдечко внутрь клетки. Крыс встал на задние лапки и замер, рассматривая то угощение, то меня. Я поморщилась. Конечно, крысы не умирают от горя и тоски по людям, да и вряд ли вообще испытывают хоть какие-то эмоции. Скорее всего, ему просто не нравился запах дурмана, царящий в этой комнате.

– Рэй знает об этом видении?

– Я ему не сказала, – опасливо обернулась на дверь девушка. – Я не хочу его…расстраивать.