Совершенные

– И она разрешила бы? – теплые пальцы скользнули по скуле, обрисовали контур лица. Я ощутила, как все внутри дрожит и вибрирует даже от такого простого движения. Что предвкушение – темное, тягучее, сладкое, разливается в крови подобно дикому меду. Что свет очага гаснет, сдаваясь надвигающейся тьме, но почему-то это совсем не беспокоит…

От одной мысли о новом прикосновении у меня отчаянно заколотилось сердце.

Я смотрела в его глаза и понимала, что воздуха вокруг не осталось. Что его заменил огонь, что он обжигает кожу, воспламенят душу. Что мир сузился до крошечной лачуги среди заснеженных скал, до мужчины, рядом со мной.

Что я безумно хочу этого поцелуя.

Я сделала глоток обжигающего воздуха и сказала:

– Нет.

Август снова тихо рассмеялся. Склонился еще ниже, так что наше дыхание стало единым.

– Так я и думал. Но тому, другому Августу, это тоже понравилось бы… – сказал он и его губы коснулись моих. Губы соприкоснулись, и мы оба замерли, переживая это ощущение. Такое простое. Такое приятное. Сладкое, как разделенное на двоих лакомство.

Никогда я не ощущала подобного, никогда не думала, что со мной подобное возможно. Что прикосновение мужских губ может подарить истинное наслаждение. Что скольжение языка заставит тело дрожать, а воздух рваться из груди хриплым стоном… Что поцелуй может быть настолько прекрасным, пугающе прекрасным…Что его будет достаточно для полной потери разума!

Пальцы Августа все еще лежали на моей щеке, гладили ее. И мне хотелось продлить это ощущение, сделать его сильнее. Мне не хотелось останавливаться.

Я схватилась за его плечи, обняла, прижимаясь сильнее, желая ощутить его всей своей кожей, всем телом. Провела ладонями по его спине и услышала тихий стон наслаждения. Возможно, никто еще не касался его. Не касался – так. Я гладила и гладила, изучала руками рельеф его тела, пока наши губы снова и снова встречались в поцелуях, которые становились все горячее. Желание – сладкое и темное дурманило голову, кидало навстречу друг другу, требовало большего. Повинуясь ему, Август тоже коснулся моего тела. Почти невесомо провел по плечу, лопаткам, линии позвоночника. Замер, ощутив кружево моего бюстгалтера, провел пальцами по кромке. И я подумала с досадой, что надо было снять с себя все, ведь даже полупрозрачная ткань сейчас казалась невыносимо лишней…

Я не знала, что притяжение бывает таким. Что можно так сильно желать мужчину. Зарываться пальцами в его волосы, чертить линии и круги на его теле, таять от поцелуев. И сходить с ума от его рваного дыхания, напряженных мышц, искушающих темных глаз. И тщательно, но безнадежно сдерживаемых хриплых вздохов…

Если я была его искушением, то и он – моим невыносимым соблазном.

Не выдержав мучительно пытки прикосновений, я зарылась пальцами в темный шелк его волос, откинула голову, подставляя шею под ласку поцелуя.

– И тот, другой Август, никогда не наказал бы себя за это новой болью, – выдохнула я.

Август замер. А потом медленно отстранился. Шелковые пряди выскользнул из моих пальцев.

Моргнув, как пробуждающийся ото сна человек, Август провел ладонью по глазам. А когда снова посмотрел, мне захотелось его ударить. Потому что в комнате стало холоднее, а тьма в глазах – бесконечной. Август словно очнулся от порочной грёзы, понял, что натворил и теперь сжимал зубы, глядя на мои растрепанные волосы и распухшие от его поцелуев губы.

– Скверна, – пробормотал он. – Антиматерия меняет меня. Прости…

– Вот как? – разозлилась я. – Значит, все дело лишь в этом? Так ты себя оправдываешь? Ты просто хотел поцеловать меня!

– Да, – глухо сказал он.

– Ты поддался желанию. А теперь, значит, сожалеешь? И снова примешь эту темную гадость?! Примешь епитимью?

– Таков мой обет.

– Тогда отвернись в другую сторону и даже не смотри на меня! – рявкнула я. Горечь и злость обжигали изнутри.

– Прости. Ты права. Я не должен был… делать этого. И думать об этом – тоже. Я… не хотел…

– Не хотел? – разъярилась я еще сильнее.

Он закрыл глаза, сделал несколько вздохов и снова посмотрел на меня. Уже спокойно. Почти.

– Прости. Попытайся уснуть, тебе надо отдохнуть.

– А знаешь что, Август? Я все-таки выбрала. Враги. Только враги, слышишь? И катись ты к черту!

– Тебе надо поспать, Кассандра.

Я хотела послать его к дьяволу, ударить, накричать, но слишком устала. Отпихнула его ладони, не обращая внимания на холод. Без прикосновений Августа стало так плохо, что захотелось плюнуть на гордость и снова прижаться к нему. Все что угодно, лишь бы снова его почувствовать.

Но я лишь сжала зубы и отвернулась, не позволяя себе слабости. Я чувствовала его взгляд. Темный и напряженный, неотрывный. Но я не открывала глаз. Лежала, тщательно отмеряя вдохи и делая вид, что уснула.

Пока не уснула по-настоящему.

Глава 23. Госпожа миротворец

Проснулась я от голода, который хищным зверем пожирал внутренности. Ну и еще от холода, потому что под одеялом я осталась одна.

Разлепив веки, осмотрела скудное пространство лачуги и села, сонно моргая.