Совершенно секретно

Когда союзники нанесли удар, растерявшиеся защитники Атлантического вала, оглушенные и захваченные врасплох, стали откатываться в еще большем беспорядке, чем тот, который царил в десантных частях в первые дни высадки. Но самый большой конфуз произошел в штабе высшего немецкого командования. Наконец-то жертвы Дьеппа окупились хотя бы отчасти. Дьепп на несколько часов серьезно напугал немцев, решивших, что началось развернутое наступление, и по всему побережью дан был сигнал тревоги. Потом, когда выяснилось, что дьеппская операция была всего лишь местным рейдом союзных войск, — у многих долго горели уши. В июне, когда первые донесения о приближении союзной эскадры дошли до главной квартиры генерал-полковника фон Клюге, главнокомандующего Западным фронтом, ни диспетчеры у карт, ни, вслед за ними, младшие офицеры не решались поднять тревогу и разбудить своих начальников, пока сообщения не подтвердились. Почти шесть часов прошло, прежде чем была снята хотя бы одна телефонная трубка. Немецкими войсками в Нормандии командовал непосредственно подчиненный фон Клюге фельдмаршал Роммель; 5 июня он развлекался в Берлине.

Даже когда немецкое командование, наконец, опомнилось, оно не могло преодолеть своей первой психологической реакции, этакого ощущения "не может быть!" А к тому времени, как это ощущение прошло, возможность ударить по отдельным войсковым группам союзников прежде, чем они соединятся, была упущена безвозвратно. Такова участь всякой армии: она зависит от быстроты реакции своих командиров. Без приказа сверху ничто не может совершиться, как бы талантливы, энергичны и мужественны ни были младшие командиры и их подчиненные.

Спохватившись, что одну лошадь увели из стойла, немцы бросились навешивать замок на ворота конюшни, чтобы спасти остальных. Первым мероприятием вражеского командования, с которым пришлось столкнуться Монтгомери, был отнюдь не приказ о контратаке предмостного укрепления, чего все ожидали, а решение сковать наши силы на этом плацдарме — локализовать район боевых действий, пока не выяснятся дальнейшие намерения союзников.

Чтобы блокировать предмостное укрепление, противник начал со всей возможной быстротой подтягивать тактические резервы, но вместо того, чтобы предпринимать хотя бы местные контратаки, ограничился образованием непрерывной линии фронта, вдоль которой войскам было приказано окапываться. Скоро стало ясно, что немцы не хотят двигать силы, сосредоточенные в районе Па-де-Кале. Кто знает, окажется ли высадка в Нормандии единственной или хотя бы основной попыткой вторжения? Снимать войска с русского фронта и везти их через всю Германию противник тоже явно не собирался.

Характер местности заставил противника сосредоточить большую часть своих танков вокруг восточного фланга предмостного укрепления, перед городов Кан, так как в этом районе союзники высадились неподалеку от равнины, спускающейся к реке Сене. Если бы Монтгомери удалось прорвать здесь фронт, форсировать Сену, взять Гавр и двинуться дальше на восток, вся немецкая армия во Франции оказалась бы под угрозой. Продвижение союзников по течению Сены могло отрезать большую часть немецких дивизий.

Другие участки фронта внушали немцам меньше беспокойства. Американцы имели перед собой не гостеприимную равнину, а тянущуюся на много миль холмистую местность, которую французы называют Бокаж. Эта местность настолько удобна для обороны, что даже по специальному заданию лучше не придумаешь

В использовании местных условий Бокажа кроется секрет стратагемы, которая освободила Францию.

Нужно ясно представить себе, что пункты, выбранные для высадки десанта, расположены вдоль узкой прибрежной полосы, к которой с юга примыкает идущая полукругом территория, очень своеобразная, не похожая на остальную Францию. Бокаж начинается восточное Кана и сразу уклоняется к югу, вдаваясь в глубь страны в виде плоской дуги, миль на шестьдесят семьдесят от берега. Затем он поворачивает к западу и заканчивается на побережье, в устье Ла-Манша у города Авранш в самом изгибе, от которого начинается Брестский полуостров.

За пределами Бокажа Франция — равнинная страна. Но Бокаж по своему рельефу представляет скопление маленьких возвышенностей, не имеющих ярко выраженных гребней или вершин. Земля на этих возвышенностях изрезана крохотными лоскутками полей, и каждое такое лоскутное поле обнесено густой живой изгородью, идущей по гребню. Впрочем, даже если бы этих изгородей не было, сами гребни, на которых они растут, служат для поля не менее надежной защитой, чем каменные ограды Новой Англии. Картина не везде одинакова. Многие поля окружены еще и канавами в три-четыре фута глубиной, и изгородь растет между канавами смежных полей. У некоторых ограда двойная: ряд деревьев и канавы, а между ними насыпь. Деревья, образующие изгороди, стоят густыми и плотными рядами, и Бокаж иногда называют еще "Краем изгородей".