Совершенно секретно

Японские шпионы, посланные в Хайфон, Дананг и Сайгон, приняли указания своих шефов буквально, они более-менее точно разведали численность французского контингента в казармах, выяснили состояние причальных сооружений в портах и взлетно-посадочных полос на аэродромах, наличие продовольственных запасов на складах, но совсем не обратили внимания на настроения французов и гражданского населения. Казалось, китайский опыт ничему не научил японцев, когда гораздо слабейший противник не только не желал сдаваться, но и периодически бил оккупантов, которые не считали китайцев за людей, способных к сопротивлению насилию. В случае, если бы сторонники "Свободной Франции" вдруг подняли в Индокитае большую бучу, это было бы для японцев вторым Китаем, и ни о каком нападении на Пирл-Харбор в ближайшее десятилетие им мечтать бы уже не пришлось.

Макк описывает случай, когда один из японских шпионов, прибывший в Сайгон незадолго до вторжения, решил выполнить задание своего начальства довольно оригинальным способом. Создав своеобразный "штаб" своей будущей агентуры за столиком одной забегаловок в том районе города, который редко посещался французами, он принялся вербовать себе в помощники разных вьетнамских оборванцев, прочитав им для начала лекцию о том, как им хорошо всем будет житься под японским владычеством, и потому они просто обязаны помогать японскому командованию собирать информацию о французской армии и флоте, дислоцированных в Сайгоне. Денег, заметим, он никому не давал и даже не обещал, посчитав, что одной патетики для этих дикарей будет достаточно, чтобы заставить их шпионить за "ненавистными французами". Однако хозяин забегаловки знал о том, как живется при японской оккупации не понаслышке — когда-то он целый год провел в занятом японцами Шанхае, и когда стало совсем невмоготу, махнул обратно на родину. Сравнивая "японский рай" с жизнью при французах, он решил, что менять хозяев, в общем-то, пожалуй, не стоит.

…Во время очередной из "конспиративных встреч" новые "агенты" японца связали его и отнесли прямиком в управление французской контрразведки. Капитан Жан Лансуль, возглавлявший это управление, не поверил рассказу вьетнамцев, он подумал, что японец либо дурак, либо мошенник. Но когда выяснилось, что задержанный и на самом деле офицер разведки (проболтался японский консул, когда потребовал освобождения своего соотечественника), Лансуль решился доложить губернатору Кохинхины о том, что японцы затевают какую-то замысловатую провокацию, применив для этого кадровых разведчиков. Французский губернатор, в свою очередь, потребовал у японского консула объяснений, но тот заявил, что никакого отношения к намечающейся провокации не имеет, что это дело флота, имеющего свои интересы в Индокитае, а так как он представляет интересы не флота, а правительства Японии, то губернатору лучше всего обратиться по этому поводу к военному атташе.

Губернатор решил с японскими военными не связываться, потому что из Парижа пришло указание японцев не нервировать, так как теперь они, после заключения мира Франции с Германией, вроде бы как союзники. Тем временем стали поступать сообщения о странной деятельности заезжих японских "агитаторов" из других населенных пунктов, где были размещены французские военные базы. Капитан Лансуль приказал этих "шпионов" не трогать, но внимательно следить за их действиями. Это оказалось не так уж и трудно, потому что каждое слово каждого из этих японцев, даже произнесенное им во сне, немедленно докладывалось французской контрразведке целым сонмом вьетнамцев, "завербованных" с помощью незатейливой агитации в ряды японской разведслужбы. Таким образом Лансуль выяснил, что японцы в скором времени собираются прибрать к своим рукам французские базы, ему даже стала известна точная дата намечающейся оккупации — не позже 20 сентября японские войска в Южном Китае должны пересечь границу французских владений, а к 22-му в каждом вьетнамском и камбоджийском порту должно стоять минимум по одному японскому военному кораблю.