Он одарил меня коротким, многозначительным взглядом, который повлиял на меня самым сладким способом.
— Хочешь выпить саке? — спрашивает он.
— Я не против. Есть шанс, что мы сможем погреться?
Услышав мою просьбу, его глаза засветились от удовольствия.
— Конечно. Именно так, как мне нравится больше всего.
Он останавливается на мгновение, глядя на меня. Затем наклоняется через стойку и осторожно целует меня в губы. Я внутренне усмехаюсь с широкой улыбкой.
— Как прошел твой день? — спрашивает он, взяв маленькие чашки и две тарелки из шкафа. Я пристально наблюдаю за тем, как изящно он двигается на кухне, и все, о чем я могу думать, это как здорово за ним наблюдать, как мне повезло так близко видеть каждое движение его тела.
— Неожиданно горячо. Причем слово неожиданно является ключевым словом дня.
Я награждаю его взглядом, дразня выгибаю бровь. Он смотрит на меня из-под ресниц со сладкой, злорадной ухмылкой.
— Я рада, что ты вернулся, — бормочу я застенчиво.
— Я рад, что я вернулся.
Его улыбка становится шире, когда он повторяет мои слова.
— Я хотел забрать тебя с собой, когда уходил, — добавляет он себе под нос.
Он открывает коробку с японскими иероглифами, наполненную рядами свежих, аппетитных суши.
Вручая мне маленькую, теплую рюмку саке, он поднимает свою в безмолвном жесте, провозглашая «ура».
— Говоря о работе, ты ведь поняла, что твой босс имеет виды на тебя? — спрашивает он, делая вид, что занят ужином.
— Имеет виды на меня? Ты о чем?
— Ты хочешь подробностей? — он поднимает бровь. — Я попробую сделать все возможное, чтобы мой ответ был более или менее приличным.
Он хмыкает, качает головой и продолжает:
— Он хочет обладать тобой, я даже уверен, что посмотрев на твой бюстгальтер, он уже представил красные стринги на тебе. Я надеюсь…
Последнюю часть он не договорил.
Я отклоняюсь на своем кресле.
— Я могу определить своего соперника сразу же, — добавляет он сухо.
— Я думаю, что он тоже влюблен в себя по уши, как один из моих знакомых. Я сразу же заметила это.
Дэниел засмеялся, и я вместе с ним.
Он взял пару стаканов из верхнего шкафа и соевый соус из холодильника. Пока он раскладывает еду на тарелки, со стороны я опять засматриваюсь на этот ужасно сексуальный шрам на верхней губе.
— Что, Хейли? — спрашивает он тихо, его голова наклонена в сторону.
Находясь словно под гипнозом, я что-то бормочу, фактически не замечая, что вылетает из моих уст.
— Этот шрам на твоей верхней губе, столько всего я хочу с ним сделать.
Он сразу же прекращает наливать соус и поднимает глаза, чтобы встретиться с моими, смотрит на меня с удивлением, все еще держа темную бутылку в руке. Наши взгляды встречаются, и его глаза медленно сужаются. Я чувствую, как мое лицо начинает гореть.
— К черту эти суши, — он дышит неровно, ставя со стуком бутылку на стол. Я подпрыгиваю от этого шума, и, прежде чем осознаю, что происходит, он подхватывает меня за бедра вверх. Инстинктивно я оборачиваю свои ноги вокруг него, чтобы удержаться на весу. Он идет по коридору, крепко держа меня, в его глазах я вижу решимость, и спрашиваю, недоумевая:
— Куда ты меня несешь?
— В мою спальню.
Он произносит это низким голосом, не оставляя возможности для любых возражений.
— Дай мне свои губы, — прошу я почти неслышно. — Я хочу поцеловать этот шрам.