Сотый шанс

Нужно сказать, что Николай Стуриков открыл читателю многие имена героев, которые теперь прочно утвердились в памяти народной. Он рассказал в печати о подвигах односельчан штурмана Никиты Зарубина и десантника Семена Ефремова, именами которых названы улицы в родном селе. Имя Никиты Зарубина написано и на тепловозе, построенном из металлолома, собранного школьниками. Из другого очерка мы узнали об однополчанине автора штурмовике Владимире Ефремове, повторившем подвиг Николая Гастелло. После выступлений писателя стали известны боевые дела летчицы Жени Круговой и летчика Михаила Афанасьева. И ныне, проходя по их улицам в Новочебоксарске и Чебоксарах, мы с глубоким уважением вспоминаем об этих героях.

Нам запомнился взволнованный рассказ писателя о выдающемся открытии доктора Святослава Федорова, который провел в Чебоксарах первые в стране операции по введению в незрячий человеческий глаз искусственного хрусталика и вернул людям зрение.

Неутомимым искателем называют Николая Стурикова коллеги. Это подтверждается всем его творчеством.

Аристарх ДМИТРИЕВ.

СОТЫЙ ШАНС

«ВЫДРА» И «МОРДВИН»

Если пара немецких истребителей замечала в воздухе «Выдру» и «Мордвина», то старалась поскорее увильнуть от боя. Как дерется «Выдра» — знали давно. И под огонь ведомого лучше не попадаться: «Мордвин» умеет срезать.

«Выдра» — позывной командира полка майора Владимира Боброва. Старший лейтенант Михаила Девятаев — мордвин по национальности, и позывным его в воздухе было «Мордвин». С осени сорок первого Бобров и Девятаев называли себя кровными братьями. Хорошо слетались, в бою держались друг друга, словно привязанные.

Но жестокий случай разлучил их.

По долгу службы командир полка подписал тогда документ: «Пропал без вести…» Но сам документу не верил. Майор видел белый купол парашюта. Михаил прыгал из горящей машины не впервой. И приходил в свой полк.

Давно сделаны последние выстрелы на войне. Но вестей о друге, с которым летал, у Боброва не было. На запрос он получил уклончивый ответ: «Сведений не имеется».

…Сегодня полковник Бобров начал утро по обыкновению с просмотра газет. Остановил глаза на первой странице: «Указ…» И замельтешили буквы, сбились в кучку, тугой горкой поползли вверх… Будто он попал в семикратную перегрузку.

В Указе — до боли знакомое имя.

Успокоившись, посмотрел на заголовок: «Правда», 17 августа 1957 года». Еще раз, словно не веря себе, перечитал:

«За проявленные мужество, отвагу и героизм в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками в период Великой Отечественной войны присвоить старшему лейтенанту Девятаеву Михаилу Петровичу звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда».

Так, значит, он жив!.. Значит, вернулся!

Бобров, командир обстрелянный, человек не из слабонервных и сентиментальных. Но и у него повлажнели глаза.

«Мордвин» жив, «Мордвин» — Герой!.. Вот это да!

…Тринадцатое июля сорок четвертого. Прошло тринадцать лет. Но все помнится.

В тот душный день Девятаев четырежды уходил на «аэрокобре» прикрывать бомбардировщиков. И, чтобы уберечь их, трижды ввязывался в схватки с немецкими истребителями. К вечеру усталый, взмокший, сбив десятый за войну вражеский самолет, прилетел домой. Еле-еле дотянул машину: левое ее крыло разворотил зенитный снаряд. Ничего, за ночь залатают, а утром, как обычно, техник доложит: «Машина к вылету готова».

Михаил отстегнул лямки парашюта, спрыгнул с плоскости на пожухлую, притоптанную траву. Летчики, закончив трудовой военный день, сходились к грузовику, который отвезет их в деревушку: там столовая и ночлег. Там обсудят перипетии воздушных боев за день, потом улягутся спать, чтоб набраться сил на завтра.

Но Бобров задержал полуторку, выкрикнув:

— Ребята, там «юнкерсы»! Летим!

Летчики кинулись к самолетам. Девятаев выжидающе стоял.

— Ты чего, «Мордвин»? — на секунду приостановился Бобров.

— Самолет подколотили, не на чем лететь…

— Бери «туза» и пристраивайся.

Некоторое время назад, когда на здешнем участке фронта было затишье, в полк Боброва прилетал командир дивизии Покрышкин. И, к немалому своему удивлению, на стоянках увидел размалеванные краской самолеты. На одной машине нарисован кот с пушистым хвостом, на другой какие-то чертики, на третьей яркий пиковый туз…

— Что это за фокусы?

— Отличительные знаки, товарищ комдив! Они виднее цифр.

Покрышкин подумал: «По таким тузикам-чертикам удобно прицеливаться». Хотел распорядиться соскоблить украшения. Но летчики, довольные находкой, так просяще смотрели на командира, что тот махнул рукой:

— Ладно, потешьтесь, пока нет серьезных боев. А начнутся — сами себя взнуздаете.