Сотвори свое будущее. Как силой мысли изменить судьбу

– У нас кондиционер только что сломался, – объяснил отец семейства.

Подъехали мальчишки на велосипедах, подошло еще несколько ребят, которым было жарко и хотелось пить, они расплатились мелочью.

К тому времени, когда у Лупе закончился лимонад, солнце уже было низко над горизонтом. А пакет для монет был почти полон.

* * *

Лупе поднялась по лестнице на второй этаж, неся сложенный столик. И наткнулась на Джонатана. Он сидел за дверью своей квартиры в коридоре, уже почти докурив еще одну сигару.

– Снова здравствуйте, мистер Джонатан!

Он подпрыгнул:

– Боже, не подкрадывайся ко мне так!

И прижал сигару к груди.

– Даже и не вздумай отнять ее у меня!

– Не буду.

– Я все равно уже закончил.

Он потушил окурок сигары о блюдце.

– Видите, вот вы и бросаете курить, как я и говорила.

– Я и не бросал, ты, маленькая…

Он замолчал, прежде чем Лупе успела ответить.

– И я больше не желаю слышать эту твою дурацкую песню.

– Вот, вы уже и ругаетесь меньше.

– Знаешь, ты меня достала! Ты опасна. И я собираюсь пожаловаться твоим дедушке и бабушке. Как бишь их там зовут?

– Хуана и Рауль Салдана. С.А.Л. Д.А.Н.А.

– Какое ужасное имя! Слишком много А.

Лупе не обратила на него внимания и достала пакет с деньгами.

– Я только что закончила продавать лимонад. Заработала двадцать восемь долларов двадцать пять центов.

– На лимонаде?

– Ну, еще чаевые.

Она придвинулась поближе к нему, словно хотела поделиться секретом:

– Мне нужны деньги для особенной цели. На мое quinceañera .

Джонатан состроил гримасу:

– А это что такое? Какое-нибудь ваше пахучее блюдо?

– Это очень большое торжество, когда мне исполнится пятнадцать лет. Значит, я стану женщиной. На празднике в мою честь будут петь серенады, я надену длинное бальное платье и возьму букетик цветов и все такое.

– А я думал, тебе еще только одиннадцать.

– Да, но мне скоро уже двенадцать. И мне нужно уже сейчас начинать копить деньги. Я должна купить самое красивое платье. Я подрабатываю. Может быть, и у вас для меня работа найдется?

– И что ты будешь делать, только досаждать мне? Ты с этим и бесплатно справляешься.

– Серьезно, – произнесла Лупе. – Вам действительно нужна помощь.

Джонатан вздрогнул, будто от боли, пронзившей его при этих словах.

– Некоторые слепые люди заводят собак, – сказала она.

– Хочешь стать моей собакой-поводырем?

– Нет, поводырем Лупе.

– Ты мне не нужна.

– А я вам уже помогала. Сегодня утром я заменила у вас электролампочку. И я принесла посылку, что оставили снаружи. А вчера я принесла вашу почту и газету.

– Ну, я‑то тебя ни о чем не просил, – ответил Джонатан.

– Я знаю, я сама хотела помочь.

Лупе подошла к своей квартире и открыла дверь.

– Хочется, чтобы вы были счастливы.

И она закрыла дверь.

Джонатан остался сидеть на стуле. «Счастлив?» – Он покачал головой, и лицо перекосилось, словно от боли.

* * *

Лупе вывела Джонатана из одного из его приступов задумчивости. Он снова мысленно переживал путешествие, совершенное со своим партнером Джорджи в Венецию на его двадцатипятилетие – поистине золотое путешествие, из первых их совместных поездок, когда Джонатану доставляло истинное удовольствие показывать юноше из Индианы место, которое он сам считал одним из чудес света. Они любовались произведениями искусства во Дворце дожей, пили вино на площади Святого Марка, и, скользя по тихим каналам города в гондоле, вслух читали отрывки из «Венецианского купца». Джонатан подумал, что Джорджи потеряет сознание от восторга, впервые увидев Гранд-Канал.

«Ты понимаешь, какая это старина?» – твердил он. У него порозовело лицо от волнения. На глаза упали пряди рыжевато-коричневых волос.

Джорджи родился на Среднем Западе и, кроме Калифорнии, нигде не был. Джонатан учил его всему, что знал сам; показывал, как правильно выбирать вино к ужину, как произносить фамилию поэта Рильке; помогал разобраться в разнице между музыкой Моцарта и Шопена. И то, как Джорджи это воспринимал, доставляло Джонатану огромное удовольствие.

«Без тебя я бы никогда ничего не узнал», – часто повторял юноша, обращая к Джонатану полный обожания взгляд своих светлых глаз, излучающих уважение и любовь.

Действительно, он был самым обворожительным молодым человеком из когда-либо встречавшихся Джонатану. Иногда тому даже не верилось, что ему так повезло.

И все же именно во время этого путешествия у Джонатана зародилось слабое предчувствие, что их отношения не могут продолжаться вечно. Джорджи, который был на двадцать лет моложе Джонатана, в конце концов наскучит художник, он найдет себе кого-нибудь помоложе и привлекательнее, разве не так? Мысль, что Джорджи может умереть раньше его, никогда не приходила Джонатану в голову. И все же его пессимистическая натура всегда словно ждала, что непременно случится несчастье.