Сотрудник ЧК

Еще около часу лежали они, не шевелясь, пока в хуторе одно за другим не погасли все окна. Часовой сначала ходил, потом сел на землю. Невидимый в темноте, он лишь угадывался на голом пригорочке возле дороги.

- Берись, Михалев, - прошептал Воронько, - будем начинать помаленьку. Ступай на шлях, добирайся ползком. Я отсюда зайду. Как достигнешь, глуши без разговоров, не дай бог нашуметь!

И они расползлись в разные стороны.

Алексей спустился по отвесному срезу холма и осторожно пошел вперед.

Почти до самого хутора вдоль дороги тянулись кусты. Их шелест скрадывал шаги. В том месте, где холм сравнивался с полем, Алексей лег на землю и пополз.

Локти уходили в вязкую почву, френч насквозь промок от росы, жесткая трава резала руки. Алексей полз долго, останавливался, вертел головой, отыскивая взглядом часового или Воронько, и не видел ни того, ни другого. Но вот холм остался позади. Открылся Днепр, темный, чуть посеребренный звездами. Алексей продвинулся еще метров на двадцать-двадцать пять и замер, распластавшись на земле. Где-то совсем рядом он услышал ровное хрипловатое дыхание.

Убедившись, что не обнаружен, он поднял голову и увидел часового. Незаметно для себя Алексей подполз к нему так близко, что теперь их разделяло всего три-четыре шага. Часовой сидел на пригорке, подтянув ноги и обнимая зажатую между ними винтовку. Он спал.

Алексей поднялся во весь рост, шагнул ближе и в тот самый момент, когда встрепенулся потревоженный шорохом часовой, что было силы обрушил на его плоскую кубанку рукоять своего револьвера.

Гукнув, будто у него перехватило горло, часовой упал на бок. Алексей навалился сверху, зажал ему рот.

- Готов? - спросил, возникая из тьмы, Воронько.

- Кажется, готов…

- Спешишь ты, Леша! - сказал Воронько тоном терпеливого поучения. - Прешь, как оглашенный, чуть не разбудил до времени!

- Не заметил я его, - переводя дух, виновато ответил Алексей.

Бандит был увешан оружием. Пистолетов разных систем у него было четыре; на ремешке через плечо, за пазухой и в обоих голенищах яловых сапог. Кроме того - охотничий нож, сабля, винтовки и четыре гранаты. Весь этот арсенал чекисты не тронули, сняли только гранаты. Каждый взял по две.

Медленно, чтобы не привлекать внимания дворовых собак, они пошли к дальнему концу хутора, где находилась хата, занимаемая Марковым.

Они были уже близко от цели, когда случилось то, в чем в равной мере были повинны оба - и Воронько и Алексей. У них не поднялась рука, чтобы добить оглушенного бандита, и это была роковая, непоправимая ошибка.

Часовой был здоровенный парнюга. Кубанка, видимо, значительно смягчила удар, нанесенный ему Алексеем, и, полежав на мокрой траве, он пришел в себя. Очнувшись, сообразив, что с ним произошло, он заорал истошным голосом и принялся палить в воздух сразу из двух пистолетов.

Лопнула, разодралась над хутором тишина. Дружным визгом залились собаки. Захлопали двери, кое-где посыпалось стекло. Через минуту из дворов уже выводили коней - их не расседлывали даже на ночь, - по улице заметались всполошенные тени.

Воронько толкнул Алексея к плетню, в колючие заросли бурьяна и татарника. Никто не обратил на них внимания. Бандиты решили, видно, что хутор окружен красными. Некоторые бросились на берег, к шаландам…

В суматохе ничего не стоило уйти в лес через огороды, тем более, что замысел Воронько провалился - это было совершенно очевидно. Но тут Воронько допустил вторую ошибку.

- Отсидимся! - твердо сказал он, когда Алексей потянул его в ворота ближнего двора. - Сейчас они утихнут. Это даже к лучшему: увидят, что ложная тревога, спокойней будут… А хочешь, иди, я один управлюсь. Правда, иди, Лексей, зачем двум-то рисковать!

- Заткнули б глотку! - грубо ответил Алексей.

Паника улеглась довольно быстро. Бандитам не трудно было убедиться, что никаких красных возле хутора нет. Из своего убежища под плетнем чекисты слышали, как они учиняли допрос часовому. Тот ничего толком не мог объяснить. Что он видел? Какую-то неясную тень, неожиданно возникшую перед ним. Да и это воспоминание Алексей основательно вышиб из него.

- Спал, сучья морда, на посту спал! - орал кто-то, должно быть, главный, и крыл часового густым и свирепым матом.

- Та ни, не спав я, убий бог!… - оправдывался тот. - Дывись, яку воны мени гулю насадылы!…

- Ото я зараз покажу тоби гулю!… - И звучали удары.

Часовой кряхтел и пытался что-то доказать.

- Стой-ка!… (Алексей узнал голос Маркова). Пусти его, после посчитаемся! А вы… - это относилось к толпившимся вокруг бандитам, - живо по дворам! Обшарьте каждый уголок!

Не сговариваясь, Воронько и Алексей попятились к распахнутым воротам, заползли во двор, и, поднявшись на ноги, побежали к плетню, отделявшему огороды.