Сотрудник ЧК

«Странно, - размышлял Алексей. - Соловых привел чекистов именно сюда, в Маркасовский переулок. Значит, скрывался он где-то поблизости. Случайно это или нет?»

Спустя несколько минут, Алексей увидел, наконец, ту, из-за, которой, собственно, и подрядился в плотники.

Он мастерил возле сарая козлы для распиловки жердей, когда на заднее крыльцо соседнего дома вышла женщина в расшитой украинской блузке, синей шелковой юбке и щегольских сапожках на высоких каблуках. Широкая голубая лента скрепляла на ее голове толстую косу, уложенную короной. Статная, крутотелая, с кошачьей ленцой в каждом движении, она не спеша расправила руки, вытягивая их перед собой, отчего под блузкой стесненно напряглась грудь, и сладко продолжительно зевнула. Подрумяненное лицо ее с тонкими полосками бровей выражало скуку и ожидание.

Алексей понял, что это и есть Дунаева.

Скрытый кустами акации, росшими вдоль плетня, он хорошо разглядел ее.

Женщина, медленным взглядом обвела кусты, огород, вечереющее небо, затем спустилась с крыльца и, покачивая бедрами, прошла по двору.

- Ишь, поплыла! - раздалось позади Алексея.

Он оглянулся. Рядом стояла хозяйка.

- Что, засмотрелся? - Она осуждающе поджала губы. - Глаза не сломай.

Хозяйка приоделась. Вместо заношенной хламиды на ней была опрятная юбка и белая рубаха с широкими рукавами. Волосы покрывал чистый ситцевый платок. Теперь стало заметно., что у нее миловидное лицо.

- Уж и засмотрелся, - небрежно проговорил Алексей. - На улице день, а она вырядилась, будто на гулянку, вот и смотрю…

- Так и есть, - зашептала женщина. - У ей, что день, что ночь - все одно. Других дел нету, как нарядиться да погулять. Одни мужики на уме.

- Мужики?

- Ужасть сколько! - Женщина сделала большие глаза. - Ни стыда, ни совести у бабенки! И ведь только в прошлом году мужа похоронила! Муж-то у Деникина служил. Его красные ранили, он и остался в Херсоне секретно, когда белые отступили, думал за ейной юбкой отсидеться, а Чека его тут и прибрала.

- Вот как…

- Она и полгода не прождала с его смерти, затрепала подолом. Нынче с одним красным летчиком спуталась, глядеть невозможно! Да разве он один!

Женщина сплюнула в сердцах и, оправив рубаху на груди, проговорила уже совсем другим тоном:

- Пошли, поснедаем, я борща наварила.

- Не надо, хозяйка, не заработал пока…

- Еще заработаешь. На голодный живот какой от тебя толк!

Уходя, Алексей еще раз взглянул в соседний двор. Хозяйка перехватила его взгляд. Ревниво сказала:

- Что вы за народ, мужики! Нюх у вас, что ли, такой на легкую бабу! Гля! Только увидел, а уж глаз не может оторвать. И что в ей такого!… Ты к ей сходи, она добрая, не отпихнет.

- Брось, хозяйка! - с деланым смущением отмахнулся Алексей. - С души ты на нее говоришь.

Он попал точно. Женщина так и взвилась:

- Не такая? Да я ее как ободранную!… Да я, может, половины не скажу, что знаю! У ей нынче летчик за постоянного ночует, а, кроме него, еще штуки три просто так ходят. Ночью погляди: чуть этот уснет, она щасть в огород, а там уже поджида-ают…

- Кто поджидает?

- Кто, кто! Такие же, верно, как и ты, любители!

- Ну, мне-то ни к чему! - сурово произнес Алексей. - Я таких баб не уважаю. От них одна канитель и безобразие. Я этого не люблю!…

Он поспешил перевести разговор на другое, чтоб отвлечь внимание хозяйки. Про себя Алексей решил во что бы то ни стало остаться здесь на ночь и проверить, правду ли говорит хозяйка.

В избе он сел у окна, чтобы ни на минуту не терять из виду улицу. К столу вместе с ними примостилась горбатая старушонка с мутными, точно плесенью подернутыми глазами. Маленький хозяйский сынишка смотрел на него с интересом, забыв во рту обслюнявленный палец. Хозяйка суетливо накрывала на стол. Чувствовалось, что ее волнует присутствие мужчины в доме. Она быстро двигалась по комнате, легко поворачивалась, обдавая Алексея запахом свежего хлеба и домоваренного мыла, и без умолку рассказывала о своем прежнем житье-бытье, о муже, о родителях, к которым она думает перебраться, когда «фронт уйдет», потому что одной «до невозможности скучно…»

Выбрав момент, Алексей попросил:

- Хозяюшка, может, разрешишь на твоем дворе заночевать? Зато уж завтра с самого солнышка за работу.

- Что ты все - хозяйка да хозяйка! - обиженно сказала она. - Небось у меня имя есть. Зови Анна. А фамилия моя Усаченко. Это по мужу. А от роду я Свиридова. Батя мой с-под Твери, то в России, у самой почти Москвы…

- Так как же насчет переночевать? - напомнил Алексей.

- Ночуй, - краснея и не глядя на него, ответила ода. - Места хватит.

- А мне много не надо. Я на чердаке пристроюсь- худо ли? Там сено, я видел.

- Как хочешь…

СТАРЫЕ ЗНАКОМЫЕ

Воронько с его группой больше не появлялся. По-видимому, в ЧК они вернулись другой дорогой.

Когда Алексей снова принялся за работу, день уже догорал. В воздухе острей стали запахи, заметней тишина. Врангелевская артиллерия сегодня молчала, не желая, должно быть, впустую тратить снаряды. Это был первый ощутимый результат вчерашней операции. На какой-то срок связь между шпионами и левым берегом была прервана.