Сотканные из лжи

Я сел к окну и вдохнул полной грудью аромат маминых духов. Их запах все еще витал в салоне и будто бы навсегда въелся в светлую кожу. Джефф наморщил нос, усаживаясь рядом со мной. Он провел пятерней по темным с легкой проседью волосам и кинул на меня быстрый взгляд. Я мечтал уменьшится в размерах до пыли, до молекулы, до атома. Слезы вновь обожгли глаза. Дрожь пронеслась по рукам. Сбившиеся дыхание короткими вдохами вырывалось изо рта. Я попытался и вовсе не дышать, прекрасно понимая, что терпением Джефф явно не отличался.

Сердце подскочило горлу, когда он немного придвинулся ко мне. Длинные пальцы с грубыми, чуть грязными ногтями барабанили по острой коленке. Он что-то обдумывал, смотря на проплывающие в окне красные дома. Я понятие не имел куда и зачем мы едем. Но, задав вопрос, мог бы легко получить в нос.

Наконец мы остановились возле светлого большого дома с аккуратной подстриженной территорией и посаженными цветами. Водитель распахнул дверь для Джеффа, а после поспешил ко мне.

Мы молча вошли в дом, наполненный людьми, разговорами и запахом шампанского. Все глазели, оценивали и поджимали губы, будто бы от наших ботинок отпечатывались грязные следы. Я подтянул рукава пиджака и оглянулся. Страх царапал кожу, медленно добираясь до сердца. Мне хотелось спрятаться или выбраться из собственного тела и улететь. Сожаление окружило со всех сторон, напоминая, что мама мертва. Ее могила не успела остыть, как Джефф решился выйти в свет. В то время, как я нес траур, он начинал новую жизнь.

Джефф с легкостью ворвался разговор и перестал за мной следить. Я юркнул в ближайшую дверь, в надежде отыскать укромной уголок или же библиотеку. Тревога с каждой секундой росла во мне. И я практически разревелся, от наступающего на пятки одиночества, как внезапно передо мной выскочила девочка в красивом голубом платье. Ее волосы были завиты в крупные локоны и собраны на висках, но две пряди выбились и красиво обрамляли лицо. Длинные ресницы отбрасывали тень на бледную молочную кожу. Голубые глаза любопытно уставились на меня. Щеки вспыхнули нежно-розовым румянцем.

Она была прекрасна, подобно распустившемуся бутону. Ее красота очаровывала и заставляла терять дар речи. Я сглотнул, не в силах поверять, что девочка передо мной настоящая, не сотканная из грез.

— Привет, — выдавил я, цепляясь за разговор с ней, как за спасательный круг. — Я Тайлер. Тайлер Гилл.

Она резко отшатнулась, словно мое имя и фамилия ошпарили ее кипятком.