Состояние аффекта

– Откуда я знаю с чего? – повысила я голос. – Вдруг дед разозлится на бабулю за то, что я уехала к отцу, и предпримет репрессии?

– Делай как знаешь, – надулся Джуниор, видимо, всерьез полагавший, что я сей же час прилечу в Израиль и составлю ему компанию. Чтобы подсластить пилюлю, я горячо заговорила:

– Слушай, Боря, мне прямо не терпится узнать, как обстоят дела с завещанием. Сразу же после посещения нотариуса позвони мне и расскажи, как прошло оглашение. Хорошо?

– Ладно уж, – нехотя буркнул Устинович-младший, отключаясь.

Желание увидеться с бабушкой было так велико, что я уселась за руль и двинулась в сторону дачи. Дорога тянулась бесконечно долго – вечер пятницы становится тяжелым испытанием для утомленных длинной рабочей неделей москвичей, мечтающих о глотке свежего воздуха и шашлыках на природе. По пути я обдумывала линию поведения с дедом. Если он окажется дома, я буду держаться так, как будто ничего не произошло. Да и что, собственно говоря, случилось? Ну, узнала я то, что от меня тщательно скрывали, но ведь не написано же это у меня на лбу! Да и потом за все эти годы, что я живу с Владленом Генриховичем под одной крышей, дед ничего плохого мне не сделал, с чего бы ему именно теперь желать мне зла? И вообще, вот возьму и скажу бабушке, что я виделась с отцом. Интересно, как она отреагирует на эту новость?

Бабушка сидела в шезлонге на террасе и просматривала журналы «Работница» за восемьдесят пятый год. Подшивки старых журналов хранились у нас на чердаке, и я все время получала от Иды Глебовны в детстве нагоняй, когда перерывала стопки в поисках фото разнообразных нарядов, которые частенько печатали в подобных изданиях. Переворошив журналы и выдернув нужный, я никогда не убирала остальные на место. Бабушку же старые журналы прельщали неопробованными рецептами приготовления национальных блюд, и, обнаружив, на ее взгляд, интересные, она тут же шла в кухню и принималась экспериментировать. Теперь же лицо ее не выражало ни интереса, ни азарта первооткрывателя – Ида Глебовна со скучающим видом пролистывала страницы, чтобы хоть чем-то себя занять. Выглядела бабушка осунувшейся и постаревшей. Услышав гул мотора, она тут же отложила журналы и устремилась навстречу «Мини-Куперу». Я выбралась из салона авто и обняла бабулю.

– Агата, детка, куда же ты пропала? Мы с дедом волнуемся, звоним тебе, а ты не снимаешь трубку, – говорила бабушка, не отрывая глаз от моего лица, как будто не могла на меня насмотреться. Мне стало стыдно: как я могла заподозрить эту женщину в чем-то плохом? Вот дед – тот способен на что угодно, особенно на пару с Жакетовым, но бабушка!

– И машина у тебя разбита! – волновалась Ида Глебовна. – Что случилось, Агата? Ты попала в аварию?

– Так, ерунда, столб зацепила. Ба, а дед дома? – взбегая на крыльцо, как бы между прочим поинтересовалась я.

– Уехал в командировку, – откликнулась Ида Глебовна. – Сижу одна целыми днями.

– Теперь ты не одна, теперь я приехала, – радостно улыбнулась я.

– Вот и отлично! Марш мыть руки и быстро за стол! У нас есть бутылка крымского вина, мы прекрасно проведем время.

Бабушка легонько шлепнула меня по спине и устремилась на кухню греть ужин. Мы сидели за столом и ели овощное рагу с фисташками по-балкански, когда бабушка, поставив на стол пустой бокал, вдруг сказала:

– Заезжала Катя, говорит, ты интересовалась Верочкой. Зачем ты спрашиваешь у чужих людей про свою мать?

– Но ты же мне ничего не рассказываешь, – насупилась я, делая большой глоток вина.

– А ты спроси, я расскажу, – отозвалась бабушка.

– Я спрашиваю.

– И что ты хочешь узнать?

– Зачем Вера столкнула с подоконника вашего с ней отца?

– Смешная ты, Агата! Чтобы ответить на этот вопрос, я стала психиатром, – горько усмехнулась бабушка. – Ты знаешь, что такое аффект?

Знаю ли я, что такое аффект? Да я как никто другой все знаю про состояние аффекта, за последние дни я перелопатила массу медицинской литературы. Поэтому я с полным на то основанием утвердительно кивнула головой.

– Вера с детства была слишком возбудимым ребенком, и мама категорически запретила ей перечить. Моя младшая сестра до поры до времени получала все, что хотела. И когда папа отказал ей в покупке игрушки – маленького слоника, точно такого, как у Лизы Веденеевой, – Вера пережила настоящий аффект. Я до сих пор считаю, что Вера ни в чем не виновата, она стала жертвой так называемой «материнской любви».

– Какая она была, моя мама Вера?

– Своевольная, деспотичная и самая моя любимая Верочка, – грустно проговорила бабушка, не пытаясь сдерживать бегущие по щекам слезы. Немного помолчав и слегка успокоившись, она плеснула себе еще вина и продолжала: – И, как все капризные девочки, Вера была очень влюбчивая. Сначала она влюбилась в Левушку, затем в Макса Фишмана, потом увлеклась Колей Жакетовым и даже Ростиславом Головиным. Жакетов с Головиным были женаты, и Веру это безумно выводило из себя. И только выйдя замуж за Леву и родив тебя, Агата, она наконец-то обрела покой.

– А как она погибла?

Бабушка шумно сглотнула и негромко продолжала: