Состязание певцов

— О, мой любимый, — говорила дама Матильда, — о, мой любимый! Позволь же рассказать тебе о том, сколь чудесным образом вырвал ты меня из роковых сетей лукавого. В одну ночь, а было это совсем недавно, мною овладели странные, ужасные видения. Я и сама не знала, что то было, — радость или мука, что так стесняло мою грудь. Но я почти не в состоянии была вздохнуть и, повинуясь безотчетному влечению, стала записывать свою песнь — в роде тех, каким учил меня мой ужасный наставник. Но вот чудо — какой-то странный перезвон, отчасти благозвучный, отчасти же, наоборот, противно отдававшийся в ушах, словно сковал мои чувства, и я вместо песни написала на пергаменте страшное заклятие, которое и разорвало чары мрачных сил, сковывавших меня по рукам и ногам. Жуткое существо предстало предо мной, охватило меня своими жаркими ручищами и уже готово было увлечь меня за собой во мрак преисподней, как вдруг в кромешной тьме засветились вокруг меня звуки песни. Они мерцали словно звезды, лапы чудовища бессильно опустились, объятья разжались, потом оно вновь протянуло ко мне свои мерзкие щупальцы, но уже не в силах было схватить меня, а схватило лишь пергамент с записанными на нем словами песни, которую сочинила я, и с пронзительным визгом бросилось вместе с ним в бездонную пропасть. И что же меня спасло? То была твоя песнь, твоя, та самая, которую ты пел сегодня и пред которой отступил сатана. Теперь я твоя, отныне моими песнями будет лишь верная любовь к тебе, а неземное блаженство моей любви не смогут выразить никакие слова!

И вновь любящие бросились в объятья друг друга и все говорили и говорили о перенесенных страданиях и о прекрасном мгновении вновь обретенного счастья.

Итак, в ту самую ночь, когда Вольфрамб одержал полную победу над Назией, Матильда ясно слышала во сне песнь Вольфрамба и могла разобрать все до единого слова ее. Это и была песнь, которую Вольфрамб пел, вдохновленный благочестивым чувством любви, и которую повторил он в замке Вартбург, вновь победив здесь своего соперника.

В поздний вечерний час Вольфрамб фон Эшинбах сидел в своей комнате, размышляя над новыми песнями. Тут эйзенахский хозяин его, Готтшальк, вошел к нему в комнату, радостно восклицая:

— Благородный и достойный господин мой! Как же победили вы высоким искусством вашим лукавого! Мерзкие письмена в вашей комнате сами собою стерлись. Благодарствуйте! А с собой я принес нечто врученное мне для передачи вам.

И с этими словами Готтшальк передал Вольфрамбу сложенное и аккуратно запечатанное воском письмо.

Вольфрамб фон Эшинбах развернул письмо. Оно было написано Генрихом фон Офтердингеном и звучало так: