Сослуживец – Основной путь

Но слова Данислава, моего самого близкого друга, но уже предавшего меня, повергли меня в новые витки сомнений.

Однако работы по службе хватало, думать о таких мелочах было попросту некогда. До очередного сна.

Конец пятого тома.

Эпилог.

И снова сны. Снова она. Ныне сны уже не так запоминаются, как это было ранее.

Вместе с ней я находился в комнате аудитории университета. Мы отпросились по важному делу, но открыв дверь и выйдя наружу, мы оказались в метро.

Она кричит мне, чтобы я следовал за ней в поезд. Но она быстра и легка, что я едва мог догнать её.

Поезд тронулся, она уже в нём, а я не могу добраться до него, переходя, словно бесконечное пространство до него.

Я проснулся. Очередная бессмыслица.

Первая зима нынешнего 3022 года прошла довольно быстро, уже вступила весна.

Работы становится меньше, наступает период затишья на фронте.

Все эти съезды, собрания, учения клановых войск, на которых я по своему статусу обязательно должен быть.

Фанаты Камбериз, которые ждут и не дождутся новинок от своего автора.

За прошедшее время пост председателя ведомства внешнего надзора Кайдаровский уже покинул. Оставив за собой заявление об отставке с желанием уйти на пенсию, его никто не остановил. Он принялся жить

спокойной мирной жизнью в одном из восточных населённых пунктов, в Западной Деревне.

Иван Диганов следом подал своё заявление об отставке. Он был намерен устроиться на работу в Западную деревню и мирно существовать, даже этому мы не могли помешать.

Мирная жизнь вдали за линией фронта продолжает налаживаться. С развитием клановой экономики, мы уверенно двигались к государственному устройству. Ассортимент рынка смешанной экономики, появление первых услуг Жилищно-коммунальных услуг, магазины одежды. Создание подобных государству институтов власти, развитие судебной и исполнительной системы.

Появляются первые предметы обмена, валюта, деньги.

Однажды Глеб Приходин поднял вопрос о большем расширении имущественных отношений, расширение понятия рынка, закрепление частной собственности законодательно. Проще говоря, стал инициатором рыночных реформ.

Привлек Приходин также сотрудников Министерства Строительства и Инженерии, для дальнейшего обустройства Цитадели, чтобы обратить её в крупный город наподобие Сити-16.

Всё шло успешно до тех пор, пока на процесс его реформ и строительства не обратили внимания из отдела политической работы.

Комиссар Щерменков всерьёз начал расследование дела по реформам Приходина. По итогу он пришёл к выводу, что реформы, а равно

следующие строительные работы по Цитадели являются отходом от постулатов Красной идеологии, и есть реставрация эксплуататорского

буржуазного режима.

Щерменков подал соответствующий рапорт к Политкому Тарасиму и Генкому Вернинскому. Вскоре Приходиным занялись офицеры ВКБ.

Вернинскому не удалось отговорить Приходина от работ по Цитадели и реформ. Даже проведя разговор с ним лично, по поручению

Алексея, мне не удалось образумить Глеба от таких стремлений.

Вопрос был очевидным, уже вскоре Приходин покинул ряды служебных обязанностей в Красном Союзе.

Кажется, что слова Хуборовой становились явью.

Пока был решён вопрос с Приходиным, комиссар Щерменков продолжил свои копания в работе и биографиях остальных офицеров.

Так, он угрожал подать соответствующий распорт в Рукбюро на Викторенко, за его неординарный взгляд на войну.

Своим наблюдением я заметил, что он желает докопаться и до меня.

– Сидоров: Алексей знаешь, если этот Щерменков решит докапаться до меня, то я дам приказ в Мин.Опер.Дел на его арест за злоупотребление уставом.

Правда, позже Щерменков таинственно исчез. Как видимо, решил сбежать. Почему? Не было ясно. На душе лишь было спокойнее,

что не будет этого нарушителя порядка.

Между тем, друг Приходина Егор Ефиренко внезапно покинул пост в Исполкоме. Оставленное им письмо обратило самого Вернинского

в шок от такого поворота.

Ефиренко ушёл к Ващеренскому. Свои действия он оправдывает тем, что там находятся его друзья, которых он не смог оставить.

С этим мне пришло воспоминание о нём, как я когда-то вёл с ним разговор ещё в Камбериз.

– Сидоров: Они могут звать меня кем угодно. Но разве они мне друзья, раз так поступили со мной? Я не вступал ни в какое восстание в Красном Союзе, а стойко и верно исполнял свой клановый трудовой долг, нежели они, поддавшиеся страстям.

После такого они меня предавшим считать станут? Их предал не я, они сами предали меня.

– Ефиренко: Для тебя Красный Союз дороже друзей?

– Сидоров: Вовсе нет. Все мои друзья рядом со мной, мы вместе. Они не предали меня, а я не предал их. Весь Красный Союз

для нас общая цель. Я бы мог пойти за Поляровым, поддержать его. Однако нет, я не предавал самого себя, и не предам.

– Ефиренко: Я восхищён тобою, Сидор… Я бы не смог, наверное, такой выбор сделать в эту пользу.

Ефиренко сделал свой выбор в пользу своих друзей в Свободном Синдикате. Для него это оказалось важнее.

В шоке находился сам Викторенко, который тоже с ним хорошо сдружился. Совершенно неверно сказать, что у Ефиренко не собралось товарищей в самом Красном Союзе.