Соседка

Вчера, после того как девушка убежала из комнаты и поскиталась по этажам, Милена неожиданно поняла, что ей, в принципе, некуда пойти. Парней будить не хотелось, да и другие знакомые не оценят столь поздних визитов. Был вариант посидеть на кухне, но брюнетка хотела избежать любой возможной встречи с другими студентами и поэтому отправилась в конец коридора, в закуток перед лестницей. Там было большое окно с довольно широким подоконником.

Измученной Милене было, в общем-то, всё равно, где упасть, поэтому подоконник показался ей идеальным вариантом. Усевшись на него, девушка опустила голову на колени, обняв их руками. Беззвучные всхлипы продолжали вырываться из груди девушки, заставляя плечи мелко подрагивать.

Вскоре девушка замерла, бессмысленно уставившись в окно. За стеклом стояла глухая безлунная ночь. В такое время даже редких прохожих на улице не было. На душе было гадко. Хотелось то ли выть, словно собака, то ли напиться. «Эх… сейчас бы наушники», — уныло подумала Милена. Пожалуй, музыка была единственной анестезией для души, которая не влекла за собой никаких последствий, коих было много, например, у алкоголя или разговора по душам. Ритм музыки заглушит биение раненого сердца, сольется с ним в едином звучании, заставляя кровь бежать по венам, а душу верить в чудо.

Промаявшись так ещё немного, Милена уснула на окне в сидячем положении, облокотившись головой об холодное стекло.

Но вот настало утро, будь оно не ладно, и, так или иначе, Милене пришлось вставать со своего импровизированного ложа. Девушке меньше всего сейчас хотелось возвращаться в комнату. Пойти к Максиму? Нет, парень, конечно, выслушает её, но вряд ли его соседи оценят столь ранний визит. Выхода не оставалось — придётся идти в комнату.

Пока девушка шла, то молилась всем богам, чтобы Алиса к тому времени уже ушла. Подходя к своей комнате, Милена услышала, как с той стороны открывается дверь. Благо, возле комнаты был небольшой выступ, скрывающий, очевидно, какие-то технические конструкции. Брюнетка отскочила в сторону за него. Глядя в след удаляющейся Алисе, Милена подумала, что вот так избегать друг друга у них долго не получится и нужно что-то делать. Настроения идти в институт не было, благо с учебой был порядок, и поэтому, решив, что найдет где-нибудь справку, девушка завалилась спать.

Прошла неделя. Пожалуй, самая напряженная неделя в жизни Алисы. Ни она, ни Милена не хотели начинать разговор первой, избегая общества друг друга. А необходимость этого разговора была, атмосфера сгущалась, словно воздух перед грозой, норовя однажды выплеснуться в нечто невообразимое. Даже друзья девушек заметили, что что-то не так. Глеб сначала было пытался выяснить, что случилось в тот вечер между девушками, но одна в ответ шипела, как злая кошка, а вторая краснела и хранила гробовое молчание. В итоге парни оставили эту затею, решив, что девчонки сами разберутся. Лишь Антон с Максимом как-то понимающе переглянулись.

Долго так продолжаться не могло. И однажды вечером, когда Алиса была в комнате, Милена решила начать разговор.

— Алис, я… В общем, я думаю, мне стоит извиниться… Прости, сама не знаю, что на меня нашло… Просто я… — Милена беспомощно водила руками в воздухе, пытаясь собраться с мыслями.

— Ты что, из «этих»? — Милена удивленно вздрогнула. В голосе Алисы не чувствовалось презрения или удивления, просто констатация факта.

— Эм… Ну… Моя личная жизнь — это моя личная жизнь, — заключила брюнетка, скрещивая руки на груди. — И касается она только меня…

— Извини, — перебила Алиса, потупив взгляд. — Значит, это было просто… «по пьяни»? — в голосе Алисы чувствовалась обида.

— Нет, — Милена вдруг неожиданно поняла, что сейчас она ни за что не будет врать. — Это было не «по пьяни». Алкоголь, конечно, сыграл свою роль…

— Значит, я тебе … нравлюсь? — слова давались Алисе трудом, в горло словно насыпали битого стекла, до того голос казался надломленным.

Милена лишь красноречиво посмотрела в ответ.

— Всё возможно, — она никогда не станет унижаться, перед кем бы то ни было, признаваясь в безответных чувствах.

Алиса испуганно взглянула на брюнетку. Девушка всю неделю провела в бесплодных попытках разобраться в себе самой, своих эмоциях. С одной стороны, она признавала и принимала, что прикосновения Милены были ей приятны, в отличие от «объятий» одноклассника, что новая соседка за столь короткий срок стала чем-то важным в её жизни, а с другой — был страх, были принципы, вбитые обществом в голову с раннего детства. Девушка с девушкой? Невозможно, неправильно, противоестественно.

Вконец запутавшись в собственных эмоциях, девушка приняла очень важное для себя решение.

— Да.

— Что «да»? — Милена изумленно уставилась на девушку.

— Я хочу попробовать.

— Что? — до Милены доходил весь ужас понимания.

— Я. Хочу. Попробовать. Быть. С тобой.

Брюнетка потеряла дар речи от шока и возмущения.