Соседка

Гости еще танцевали, кружась парами по тусклому паркету гостиной, кто-то курил у окна, и до них долетали приглушенные голоса.

Он не очень хорошо помнил, о чем они тогда говорили, да это и не имело особого значения, и он лишь на всю жизнь запомнил теплый сумрак, тихую музыку и как никогда волнующую близость молодой и желанной женщины. Чувство, возникшее в его груди в тот вечер, поразило его самого.

Глава Двенадцатая

Они любили Париж, но были не прочь убежать из него при первой возможности. Так оно вообще часто бывает с тем, что любишь. Или кого, разумеется. Будучи в восторге от столицы, Бернар все-таки выбрал карьеру моряка, Матильда же часто заявляла, что для ее живописных студий, как воздух, необходим сельский пейзаж. Она была увлечена Синьяком и до бесконечности экспериментировала на картонах или кусках холста, натянутых на небольшие сосновые рамки.

Снег в ту осень выпал очень поздно. Они жили в деревянном домике среди невысоких сосен на склоне горы, и по ночам уже случались заморозки, так что вода в кувшине на умывальнике покрывалась к утру тонкой корочкой льда.

Хозяйка пансиона рано утром входила в комнату, чтобы закрыть окна и разводила огонь в высокой изразцовой печке. Сосновые дрова трещали и разгорались, огонь в печке начинал гудеть, и хозяйка во второй раз входила в комнату, неся толстые поленья для печки и кувшин с горячей водой.

Когда комната нагревалась, она приносила завтрак. Завтракая в постели, они видели озеро и горы по ту сторону озера. На вершинах гор лежал снег, и озеро было серое со стальной синевой.

Снаружи, перед самым домом, проходила дорога. От мороза колеи и борозды были твердые, как камень, и дорога упорно лезла вверх через рощу и потом, опоясав гору, выбиралась туда, где были луга, и сараи, и хижины на лугах на опушке леса, над самой долиной.

Долина была глубокая, и на дне ее протекала речка, впадавшая в озеро, и когда ветер дул из долины, слышно было, как речка шумит по камням.

Иногда они сворачивали с дороги и шли по камням через сосновую рощу. В роще земля под ногами была мягкая: она не отвердела от мороза, как на дороге. Но им не мешало то, что земля на дороге твердая, потому что они специально купили заранее горные ботинки с ребристыми подошвами, в которых идти по дороге было не тяжело.

От дома, в котором они жили, начинался крутой спуск к небольшой равнине у озера, и в солнечные дни они сидели на веранде, и им было видно, как вьется дорога по горному склону, и виден был склон другой горы и расположенные террасами виноградники, где все лозы уже высохли по-зимнему, и поля, разделенные каменными оградами, и пониже виноградников городские дома на узкой равнине у берега озера.

На озере помещался островок с двумя деревьями, и деревья были похожи на двойной парус рыбачьей лодки. Горы по ту сторону были крутые и остроконечные, и у южного края длинной впадиной между двумя горными кряжами лежала долина Роны, а в дальнем конце, там, где долину срезали горы, был Дан-дю-Миди. Это была высокая снежная гора, и она господствовала над долиной, но находилась она настолько далеко, что не отбрасывала тени.

Когда было солнечно, они завтракали на веранде, но в остальное время предпочитали есть наверху, в маленькой комнате с досчатыми стенами и маленькой печкой в углу.

Они накупили, отправляясь сюда, кучу журналов и книг, и выучились многим карточным играм, в которые можно было играть вдвоем. Маленькая комната с печкой была их гостиной и столовой, там помещались два удобных кресла и журнальный столик, а в карты они играли на обеденном столе после того, как уберут посуду.

Хозяева пансиона, пожилая чета, жили внизу, и иногда слышно было, как они разговаривают. Похоже, они тоже были счастливы. Он когда-то был обер-кельнером, а она служила горничной в том же отеле, и они скопили денег на покупку этого дома. У них был сын, который готовился тоже стать обер-кельнером и служил в отеле где-то в Германии.

Внизу находилось помещение, где торговали вином и пивом, и по вечерам они иногда слышали, как на дороге останавливаются грузовики, и мужчины поднимаются в дом пропустить стаканчик.

В коридоре перед их комнатой стоял ящик с дровами, и оттуда Бернар брал поленья, чтобы подбросить в печку. Но обычно они не засиживались поздно. Они ложились спать в их большой комнате, не зажигая огня, и раздевшись, Бернар открывал окна, и смотрел в ночь, и на холодные звезды, и на сосны под окнами, и потом как можно быстрее ложился в постель.

Что ни говори, а хорошо под теплым одеялом, когда воздух такой холодный и чистый, а за окном ночь.

Спали они крепко, и если просыпались, то для того, чтобы поуютнее подоткнуть одеяло и снова уснуть с чувством легкости и добротного обустройства.

Париж и все дела и проблемы казались далекими, как футбольный матч в чужом колледже, газет они не читали и новостями не интересовались принципиально.