Сорвать заговор Сионских мудрецов

Чтобы понять происходящие события и их последствия, мы должны решиться на отважный шаг, на такой шаг, который нас учили ни в коем случае не предпринимать. Ведь в течение 500 лет научно-материальные (физические) исследования и духовные поиски были отделены друг от друга, и нам глубоко внушили, что это разделение следует сохранять. Предлагаемый нами подход к реальности — не двойственный манихейский подход, который предлагают сторонники апокалипсической Третьей мировой войны. Всегда и везде есть больше оттенков серого цвета, чем простая черно-белая картинка. Мы попытаемся объединить линии Имманентного и Трансцендентного, чтобы получить цельную картину мира.

Мы обнаружим, к нашему собственному изумлению, что две эти линии идут параллельно, как два разных языка, описывающие одну и ту же действительность. К примеру, современность заново обнаружила любовь к природе, и назвала ее длинным словом «энвиронтоментализм», или обозначила цветовым кодом «зеленого». Это явление в христианском обществе могло называться «почитанием Богородицы». В самом деле, Достоевский отождествил нашу Землю-Мать с Богоматерью. Разрушение природы можно связать с отвержением Пречистой Девы. Аверинцевские следы «народных полуязыческих верований древности или многобожия эзотерических кругов» указывают на местных духов (богов, «демонов»), которым все еще поклоняется менее материалистическая часть человечества. А проводимый сегодня в жизнь Новый Мировой Порядок на языке религиозных людей — не что иное, как начало Царства Антихриста, основанного на удалении духовных начал из нашей жизни. Если говорить практическим языком, то это — честолюбивая попытка полного порабощения Человека.

IV

Это легче сказать, чем сделать. Человек связан с нашим миром четырьмя пуповинами: его корни в родной земле, он принадлежит своей семье, своему территориальному сообществу, и Богу. Пока эти связи живы, его невозможно поработить. Эти четыре центральные точки формируют древнюю фигуру Креста, каким его изображали предки современных палестинцев на камнях и стенах. Задолго до того, как он послужил инструментом казни, Крест был глубочайшим мистическим символом древности, скрытым от обывателя. Этот символ был известен Моисею, который начертал знак креста на лбу своих людей, когда ангел смерти бродил у их порогов. Крест найден в самых древних слоях палестинских и египетских археологических раскопов.

В эпоху халколита, за пять тысяч лет до Христа, древние палестинцы, обитатели пещеры Тель Абу Матар возле Беершевы, выкладывали знак Креста мелкой галькой; каждый из них носил и на себе символ Креста. «Крестообразный знак был призван предупреждать зло и давать защиту», — писал видный археолог Джек Финнеган ^[3]. В библейские времена такой знак назывался «тау», а греки назвали его «хи». Царь Давид начертал знак Креста (тау) в минуту опасности. Пророк Иезекииль ^[4] обещал спасение праведникам, которые скорбят о мерзостях, совершенных (Шароном и Ольмертом?) в Иерусалиме. Эти добрые люди должны начертать у себя на лбу знак спасения, знак Креста. (Что до сих пор делают египетские и эфиопские христиане).

Ессеи Дамасского Документа цитировали эти строки Иезекииля, поскольку очевидно знали об этом «знаке защиты, избавления и спасения», по словам Финнегана. Таким именно понимали Крест и Отцы Церкви, Ориген и Тертуллиан, которые могли расспросить своих палестинских современников. Жрецы Иерусалимского Храма рисовали изображение Креста на своих лбах чистым оливковым маслом, как будто первая буква имени Христа (X) была написана на них, как делают и православные священники при соборовании. Таким образом, выбор Креста для казни Иисуса Христа был многозначительным: его враги хотели опровергнуть и подорвать идею спасения. Но последователи Христа приняли вызов и сделали этот тайный знак общеизвестным. Они рисовали его у себя на лбу: «Это традиция идет от Апостолов», сообщили палестинские христиане еврейского происхождения Василию Великому в 375 году. Гностики сохранили эти идеи в своих текстах.

Как мы уже заметили, эзотерический смысл Креста ^[5] в том, что он являлся символическим изображением четырех «пуповинных» связей человека. Человек привязан к земле, к своей семье, обществу и Богу. До тех пор, пока он сохраняет хотя бы одну из этих четырех связей, он никогда не может быть полностью подкуплен, полностью развращен, или порабощен. И все-таки ему нужны все четыре связи, и при этом полностью сбалансированные. Если он заботится о семье, но забывает о ближних; если любит Бога, но пренебрегает своей землей (или наоборот), он в конечном счете обречен.