Сорванцы

Но След уже успел подружиться с Терчи. Он восторженно лизал ее руку и оскалился, как будто рассмеялся.

— У меня и с малышом забот по горло. След, миленький, или как там тебя зовут, отправляйся домой.

Но След лишь вилял обрубком хвоста и ставил уши торчком. Терчи сунула руку в карман. На обеденные деньги можно рвануть на такси до площади Героев. Ну конечно.

На стоянке как раз была свободная машина.

Девочка быстро огляделась. По той стороне проспекта Ракоци к остановке шли двое парней.

— Помогите, пожалуйста, — обратилась Терчи к шоферу. Таксист вылез из машины, осторожно вынул Кроху из коляски и посадил на заднее сиденье — рядом с девочкой. Потом сложил коляску и сунул ее в машину.

Собака в отчаянии прыгала рядом и громко лаяла. Парни быстро приближались, один из них удивительно напоминал Терчи кого-то. Таксист засмеялся.

— Это ты, След? Ты ведь След? След! Я тебя знаю.

Пес довольно завизжал и вспрыгнул на переднее сиденье, словно всю свою жизнь только тем и занимался, что катался на такси.

— Пожалуйста, на площадь Героев, — всхлипнула Терчи. — Вот деньги.

— Расплатишься, когда приедем, дочка. Но почему ты плачешь?

— Сама не знаю.

Машина двинулась с места.

Глава четырнадцатая, в которой наступают немыслимые огорчения, сумятица и хаос. Опять появляется, а затем исчезает папа-турист с рюкзаком

Утреннее предчувствие не обмануло Берци: денек выдался будь здоров. Жаль только, что поблизости нет ни кровати, ни одеяла. Неплохо бы сейчас провалиться в сон и забыть обо всем на свете.

Подъехавшее такси было схоже с дьявольской табакеркой, которая изрыгала из себя одно огорчение за другим.

Первой из машины вылезла Терчи. Она пыталась улыбнуться, но улыбка получилась какая-то кривая, чувствовалось, еще минута — и девочка разрыдается.

Затем из машины вылез водитель, здоровенный круглолицый мужчина, который заботливо оглядел своих пассажиров, желая помочь им.

Наконец выскочила большая глупая собака. Ей, разумеется, не требовалась никакая помощь — черным лохматым клубком вывалилась она из машины, подскочила к мальчикам, облизала их и вихрем помчалась по кругу, приветствуя туристов.

Кому нужна была помощь, так это Крохе, упорно старавшемуся самостоятельно сползти с сиденья. Он, видно, испугался, что его оставят одного в машине, и ревел во все горло.

Короче, стоял сплошной хаос: малыш орал, Терчи плакала, собака лаяла.

— Хватит! Тише! — гаркнул Берци.

В конце концов, кто, как не он, вождь сорванцов! Впрочем, его слова не возымели никакого действия. Справедливости ради нужно сказать, что под открытым небом человеческий голос звучит значительно глуше, теряется. Берци понимал, что кричит, однако сам себя едва слышал.

— Ну, что ты ревешь? Это же ерунда! Потрясающая ерунда!

Такое сказать мог, конечно, только Карчи. Однако на залитой солнцем площади слова его звучали не слишком грозно, хотя он и был изрядно зол. Только что мальчики нахваливали Терчи, и вот на тебе. Такой стыд.

Круглолицый таксист осторожно вынул Кроху из машины и, коль скоро малыш ревел и цеплялся за него, с отеческой нежностью усадил в коляску и закрепил ремнями.

— Вот и хорошо, детка, хорошо! Сейчас придет твоя мама, — проговорил шофер, не подозревая об истинном положении дел. Потом выпрямился и выжидающе посмотрел на подростков.

Терчи обливалась слезами.

— У-у-у-жа-аа-сно-оо! — тряслась она от рыданий.

— Что с тобой, дочка? Что ужасно? Может, тебе нечем расплатиться? Что же ты сразу не сказала? Я все-таки не людоед. И все можно решить очень просто: обменяемся адресами, и твой отец пришлет мне деньги. Не такая уж большая сумма, чтобы тебе за нее досталось.

— У-у-у ме-е-е-ня-я е-есть де-е-еньги!

Терчи расплатилась, таксист улыбнулся и, не считая, положил деньги в карман; потом направился к машине.

— Дядя! — крикнул ему вдогонку Берци. Голос у него был решительным и по-взрослому серьезным.

— Что такое, мальчуган?

— Дядя, прошу вас, только одну минуту. Знаете, мы в беде. А я слышал, таксисты многим помогают. Помогите, пожалуйста, и нам.

И Берци скоренько рассказал о случившемся. Сейчас он не волновался, как в магазине, не размахивал руками, как в больнице.

— Дело в том, что Терчи притащила к себе домой ребенка, которого потеряли родители.

На крупном, полном лице шофера отразилось крайнее удивление.

— Ну и ну! — не выдержал он. — Действительно, ужасно!

— Еще страшнее, что мы отнесли его в плохое место.

— А женщина в больнице упала в обморок, когда мы ей сказали, что у нее маленький ребенок.

Терчи в ужасе закрыла лицо руками.

— Это была совсем пожилая женщина. У нее, оказывается, взрослый сын, и он священник.

Ну вот, только этого не хватало.

Возможно, ребята быстрее пришли бы в себя, если бы Кроха не вопил так ужасно. Но он завелся не на шутку: из глаз ручьями текли слезы, а маленький ротик был раскрыт так широко, что виднелось горло малыша.

— Дядя, не уезжайте, пожалуйста!

Круглая физиономия таксиста раскраснелась: какое там уехать.