Сортировка

Странностью больше, странностью меньше, я не стал брать в голову это момент, тем более, что еще чуть ли не неделю можно отдыхать. Главное, избавиться от привычки просыпаться с утра пораньше. В пансионате я вставал в семь утра, чтоб до завтрака успеть побегать и поплавать, а сейчас не надо, можно спать хоть до обеда. С другой стороны, чего отвыкать, когда всего неделя осталась до выхода на работу. Новая привычка бегать по утрам привела меня в парк, из которого можно через дырку в заборе попасть на стадион. Оказалось, что по парку бегать романтичнее, но на стадионе меньше луж. А еще турник, лавочки, так что пока зима не наступила, бегаю по стадиону, периодически обгоняя таких же физкультурников. Бегаю и понимаю, что не хватает наушников и плеера с запасом музыки. Это мне память о будущем подсказывает, мол плеер электронный может содержать десятки или даже сотни часов всяких аудиозаписей. Звучит невероятно, но это же будущее, там и не такое возможно.

В начале ноября, аккурат в канун самой эротической даты годовщины Октября в Отделении Дороги вспомнили про Цыгана, то есть Балашова нашего, кандидата в делегаты съезда. На торжественном мероприятии, посвященном шестидесяти девятилетию Революции Володьке присвоили звание «Почетный железнодорожник» за выдающийся вклад и удачный расклад. Тушите свет, дорогие товарищи, теперь наш звездный диспетчер станет вообще неприкасаемым, а не только до конца года. Но вариантов нет, нас не спрашивали, нам велели — мы проголосовали. Как мне шепнули, среди делегатов все железнодорожники с значками «Почетных», другие туда не попадут. Мол, думать сразу надо было и понимать, что так оно и выйдет. К чести нашего героя нужно сказать, что особо он не зазнался, подкручивал усы и скалился в ответ на подначки товарищей. Про его статус будущего делегата уже все знали. Это иногда наши станционные могила, а порой — деревня деревней.

Декабрь начался с вызова меня в Отделение дороги, да не просто на ковер в отдел перевозок, а на понедельничную планерку к начальнику Отделения товарищу Сехину. Самое смешное, что причину вызова не объяснили. Сижу среди комнатных растений в приёмной самого главного начальника, жду приглашения. «Заходите, вас ждут» — произнесла секретарь и посмотрела с какой-то жалостью. Это она что себе думает, что Фролова надо жалеть? Сейчас как включу дурака сразу на третью передачу, только вы меня и видели!

Захожу, меня два раза упрашивать не надо, мне, может, самому интересно посмотреть, «кто тут хочет комиссарского тела». Большой кабинет, хозяин за столом, по периметру у стен стулья, на которых сидят они. Начальники отделов и вторые лица Отделения. Я точно знаю, что совещание по понедельникам есть овеянная годами традиция, тут вопросы решают, а не это вот, для чего я тут.

— Здравствуйте, товарищи — это я так беру инициативу в свои руки. А она не берется. Пауза какая-то, никто не здоровается со мной, даже хозяин кабинета. Так и я помолчать могу.

— Вы, молодой человек, понимаете, по какому поводу здесь находитесь? — порвал паузу в лоскуты НОД-11 Сехин, как Бобби Хал оборону противника, выражаясь хоккейным языком.

— Нет. Не представляю. — И снова пауза.

— Товарищ Коротеев, это ваш подчиненный, ваша инициатива, вам и карты в руки. — Вот теперь яснее стало, начальник отдела перевозок меня сюда выставил, под молнию подвел вражина. Да и пусть, режим дурака защитит от любого удара.

— Фролов, расскажите всем, как вы дожили до жизни такой. Мы послушаем, нам интересно, почему вы так плохо работаете. — Ну-ну, братец, да ты сам под дурачка косишь.

— Я плохо работаю? Я как раз очень хорошо работаю! Товарищи, станция Сортировка, на которой в этом году я вступил в должность заместителя начальника по оперативной работе, успешно выполняет все плановые показатели и сменные задания. По итогам третьего квартала нам вручено переходящее красное знамя за успехи в социалистическом соревновании. Браков и случаев повреждения вагонов не зарегистрировано, травматизма с работниками тоже нет. Я считаю, что это прямо свидетельствует о моём грамотном участии в работе нашего дружного коллектива.

Сначала тишина, потом смешки по всему кабинету, тихие смешки и такие же тихие пофыркивания. Не удержался главный ревизор, сильно его кольнула моя фраза про отсутствие браков.

— Это конечно здорово, что вы научились хвосты подчищать. Это тоже нужно уметь. Но вот так нагло заявлять про отсутствие браков на станции…

— А что, у вас какая-то другая информация? Разве мы не должны доверять отчетам о состоянии безопасности движения в Отделении и на Дороге в целом? Партия и правительство…

— Помолчите! Коротеев, ты зачем его сюда притащил?! Тебе есть что сказать, Владимир?! Так нахрена этот цирк устроил! Фролов, свободен, объяснение на моё имя оставишь у секретаря.

Выходил я из кабинета под гомон и тихий смех, точно комик после удачного выступления.

— Ну что, сняли?

— Нет конечно. НОД сам не понял, зачем меня позвали. Попросил написать заявление. Листочек дадите?