Сороковник. Книга 3

Шофёра вытаскивают на чудный свежий воздух, который даже выхлопными газами отравить нельзя, кое-как усаживают, прислонив к дорожному высокому бордюру. Расстёгивают рубашку, растирают грудь, чтобы облегчить дыхание. А за нами уже выстроен хвост из машин, и хлопают дверцы, спешат люди — не из праздного любопытства, а из солидарности водительского братства, для которого ни чинов, ни званий, ни национальностей не существует.

Водитель старенькой "Волги" берётся довести дядю Серёжу до ближайшего поста ГАИ. Там вызовут по рации и "Скорую", и другой автобус, чтобы нас, горемык, доставить до Лазаревского. Не ночевать же на дороге! Иоланта разрывается между группой и дядей — в самом деле он ей родственник или просто хороший знакомый? Мага, цыкнув, впихивает её в ту же Волгу. И остаётся, с молчаливого согласия остальных, за старшего.

Новый автобус в сопровождении гаишников приезжает минут через сорок, к тому времени нервы у большинства натянуты до предела. Тем не менее, Мага не забывает вернуться в салон за корзиной. Передав её мне с рук на руки, кратко обрисовывает пожилому старшему лейтенанту обстоятельства происшествия, выслушивает благодарность, отклоняет предложение подвезти нас с ветерком до Лазаревского на служебной машине. Он должен лично убедиться, что группа доставлена на место в целости и сохранности. И если после спасения дяди Серёжи туристы смотрели на него, как на героя, то после этих слов его рейтинг поднимается до уровня местного божества.

Он привык водить группы, внезапно вспоминаю. Сам говорил. Вбито ли это воспитанием, взращено привычкой — но, раз приняв на себя ответственность, он несёт её до конца. Кто бы ни был рядом.

***

— Возле "Гренады" останови, — командует водителю Мага. Кидаю на него вопросительный взгляд: слыхала про этот пансионат, однако, далековато он от моего нынешнего жилья, да и от места нашей стартовой посадки. Но Мага ободряюще мне улыбается, и охота возражать пропадает. Он подаёт мне руку, помогая выйти из автобуса.

— Слышь, парень, — окликает его новый шофёр, — за Серёгу тебе спасибо! Хороший мужик, жалко, ежели преставился бы.

Мага только кивает.

Несмотря на поздний час, улицы оживлены, как, должно быть, в любом курортном городке. Ловко лавируя между прохожими, Мага выводит меня прямо к воротам пансионата, которые я знаю по рекламному проспекту, что подсовывали мне на работе подруги.

— Что значит — преставиться? — неожиданно спрашивает. У меня-то свой вопрос вертится на языке, но по опыту знаю, что Мага не угомонится, пока не получит развёрнутую информацию.

— Умереть, — со вздохом отвечаю. — Со старославянского — переставиться, перейти в другой мир.

— Как поэтично, — задумчиво говорит он. — Да, кстати, я ведь тебя не просто так сюда привёл. Рассвет мы с тобой видели, приглашаю на закат. Не слишком устала? Придётся пройти ещё немного.

— Отдохнула в дороге, — осторожно отвечаю. — Мага…

— М-м-м… Спрашивай, — великодушно разрешает он.

— Ты почему на меня так смотрел? Как будто привидение увидел? Ну, тогда, в автобусе…

— Я понял, — прерывает он. Поудобнее перехватывает ручку корзины. Пропускает меня в калитку ворот. Всё ещё молчит. И я молчу — из упрямства: пусть хоть раз пооткровенничает, не всё же мне на него работать! — Как тебе объяснить, Ива… Не привидение я увидел. И не только рядом с тобой. Ты веришь в предчувствия? В то, что некоторым дано видеть будущие события, например?

— Верю. И предчувствия, и вещие сны бывают, — отзываюсь. — Даже возражать не буду, со мной пару раз такое случалось. Так ты увидел…

— Морану. Смерть. И не только над тобой — она витала над всеми. Мне нужно было найти, к кому она вот-вот присосётся, кто потянет за собой на тот свет всех остальных. Я не кажусь тебе сумасшедшим?

После того, как он у меня на глазах спас человека? И всех нас? Надо самой в уме повредиться, чтобы так подумать.

— Не кажешься, — говорю медленно. — Ты иногда экстравагантен, но в здравом уме, это уж точно. А меня с собой зачем тащил? Думал — целее буду? А если это… — я не в силах за ним повторить слово "Смерть", — и надо мной висело, то какой смысл?

— Тебя я не отдал бы, — сквозь зубы отвечает. — И давай закроем эту тему.

Оставляя в стороне основной корпус пансионата, бассейны и детские площадки, мы проходим через громадный парк. Дорожки скудно освещены фонарями, сработанными под старину, откуда-то издалека доносятся звуки дискотеки, приглушаемые вековыми деревьями. Впрочем, освещение-то не скудное, просто оно вязнет в громадных кронах… не знаю чего, тут растительность совсем иная, нежели дома. И тополя какие-то странные, с белой лысой корой, и ели чересчур высокие, а иглы раза в полтора длиннее привычных… У меня хватает времени всё это рассмотреть, потому что совершенно не хочется разговаривать. Снова у меня перед глазами как наяву разверзается пропасть, куда ещё чуть-чуть — и ухнул бы наш автобус.

— Перестань, — вдруг говорит Мага и одной рукой обнимает меня за плечи. — Я же сказал тебе давно — со мной безопасно. Не думай больше об этом.