Сороковник. Части 1-3 (+1 гл. 4 части)

— Ты вот что, мать, бросай все эти церемонии. Хватай, сколько влезет, лишнего не наешь, даже скинется. Мышцы у тебя нарастают, им белок нужен. Да что жмёшься-то, я же вижу… — И щедрой рукой наваливает мне на тарелку очередную горку каши с мясом. — По себе помню. Ты на мужиков посмотри, думаешь, они от пеших прогулок так оголодали, наворачивают? Со стрельбищ, поди, как и я, или с поля, сами рубились либо молодёжь натаскивали. Тут как полопаешь, так и потопаешь, лишних калорий не бывает, так что — ешь, кому говорят! Авось потом всё в норму войдёт. И к медведю-то своему присмотрись, грех упускать…

Переход на другую тему до того неожиданен, что я чуть не давлюсь.

— Что вы все меня сватаете? — откашлявшись, шепчу ей сердито. — Что ты, что Гала… Сговорились, что ли?

Лора делает большие глаза.

— Гала? С чего бы это? Ну, у неё свои заморочки, она из всей нашей команды к Васе-то больше всего неравнодушна, разве что ещё к Ма… Впрочем, тебе это не интересно. Я к чему речь веду: ты ведь женщина одинокая, изменять никому из того, кто дома остался, не изменишь, ежели что… Да брось ты, в самом деле, я же не сводня какая, просто коли наметится у вас — не теряй времени, мой тебе совет, такого случая-то может уже не представиться. — Взгляд её на миг затуманивается. — Знаешь, а я вот иногда думаю, что, ежели б я его в своё время захомутала? Да не смотри так, не слышат они ничего, когда дела свои обсуждают. Не бойсь, не сошлись бы мы с твоим, даже не встреть я Аркашку. Два медведя… — она неожиданно фыркает, — в одной берлоге не уживутся. Хотя, — она заговорщически подмигивает и наклоняется к моему уху, — до сих пор гадаю, что же я такого потеряла? Поделись, если что узнаешь этакого.

Уши мои загораются. Она дружески обнимает меня за плечи: да всё нормально, подруга, просто хочется посплетничать о своём, о женском… Не могу я на неё сердиться. В смущении отворачиваюсь, краем глаза отслеживаю Нору. Железной волей Аркадия прикорм со стола был жёстко пресечён в самом начале обеда, а нам с Васютой нашлёпано по рукам и сделано строгое предупреждение. Лабрушка ничуть не обиделась и до сих пор сидит смирнёхонька, не сводя влюблённых глаз с оборотника. По сравнению с прочими богатырями он, кстати, кажется худеньким подростком, но сила в нём таится недюжинная, я ж чувствую, и за столом он от прочих едоков не отстаёт. Видать, перекидывание в чужую личину энергии отнимает не меньше, чем учебный бой.

И он когда-то смог договориться с гарпиями? Ладно, Нору он за полдня приручил, но ведь это — лабрадор, у них агрессия отсутствует генетически. Но гарпии?

Аркадий перехватывает мой взгляд и застенчиво улыбается. Лора тычет меня локтем в бок.

— А здорово он для тебя Чёрта усмирил! И всего-то пару слов на ухо пошептал, а тот как шёлковый… Не заглядывайся на моего красавчика, честно предупреждаю.

— Ты с ума сошла! Я ж ему в мамки гожусь!

— У него я — вместо мамки! — гордо заявляет она. — Ты не смотри, что он такой дохлый, ему лет может поболе, чем нам с тобой, просто внешне в этом возрасте застрял. А в постели-то… о-го-го! Зверь! Представляешь, — она снова шепчет мне в ухо, — может даже перекинуться…

Моя очередь лягнуть её под столом. Ещё немного — и я провалюсь на месте от стыда. Мне так и кажется, что все, абсолютно все — и Васюта, и его гости, и Аркаша с Янеком, и даже Хорс во дворе — слышат нашу фривольную беседу. Амазонка смотрит насмешливо, треплет меня по руке.

— Шучу-шучу, подруга. И мыслей не было — тебя в краску вгонять. А насчёт нашего первого разговора — подумай, я тебе советую. По крайней мере, будет что вспомнить.

Вздохнув, я наливаю ей морсу. Нет, она всё-таки неисправима.

— Угомонись! Есть тут и без тебя советчики.

Она недоумённо морщит лоб.

— А-а, — понимающе тянет, — это ж наверняка наш тихушник, сэр златокудрый? Молодец, правильно воспитывает. А он-то тебя ещё не окольцевал?

Я пребываю в недоумении, пока до меня не доходит, что «окольцевать» — это, как и в случае с Васютой, официально признать ученицей.

— Нет пока ещё. А должен?

— Всенепременно. Не просто так он вокруг тебя крутится. Ты, мать, какая-то недогадливая, честное слово. Это ж он, как джентльмен, ждёт, когда Васюта раскачается и первым тебя ученицей признает, чтобы поперёд друга не влезть, не обидеть… Слышь, хватит шептаться, давай-ка я тебе с посудой помогу, а там хоть поговорим нормально.

Мы выпроваживаем Яна с кухни: теперь это наша территория. Он вроде и не возражает.

— Соскучилась, — признаётся Лора, вытирая тарелки. — Знаешь, иногда охота заняться чем-нибудь таким простым, ро́дным… Видела бы меня сейчас моя прислуга — обомлела бы. У меня ж в доме все по струнке ходят, потому как мне нельзя руки портить грубой работой. — Я тем временем вываливаю из дежи на стол, обсыпанный мукой, окончательно подошедшее тесто. — Оставь и мне что-нито слепить.