Сорок имен скорби

Он вывел на экран пару следующих посланий. Его слова подтвердились: собеседники постепенно переходили от затяжных, почти до живописности подробных фантазий к сосредоточенному обсуждению сексуальности как таковой. Письма Ференбаха, как он и говорил, были письмами наставника и адресованы тому, кто оказался перед лицом врага, с которым сам учитель уже давно боролся и которого победил.

Ближе к концу — детальное обсуждение новой темы: как «Галахаду» добраться из Торонто в Алгонкин-Бей — на автобусе или на поезде, и как доставить ему деньги.

«Выезжаю завтра утром в 11.45. Должен быть в Алгонкин-Бей к 4.00. До скорого!» Дата — двадцатое декабря. И после этого — ничего.

— Вы не встречали его на автовокзале?

— Нет, до этого я уже отправил ему деньги не только на автобус, но и на такси. К тому времени я начал опасаться, что он моложе, чем утверждает. Разумеется, я не хотел, чтобы меня видели в обществе малолетнего.

— Вы чрезвычайно осторожны, мистер Ференбах, — отметила Делорм. — Некоторые сказали бы, что вы подозрительно осторожны.

— В Торонто у меня был друг — когда-то он там жил, — так вот, он любил вести у себя в кабинете долгие дружеские беседы с учениками. Личные разговоры при закрытых дверях. Из-за этого, а также из-за свидетельских показаний мальчика, которого он провалил на экзамене, моего друга на четыре года отправили в тюрьму. На четыре года, детектив. Нет, нет. Я просто благоразумен. Дверь ко мне всегда открыта — настежь, — и я никогда не встречаюсь с учащимися нигде, кроме как в школе.

— Судя по этому посланию, — заключил Кардинал, — и судя по вашим словам, Тодд должен был двадцатого декабря быть в «Береге».

— Так и есть. Я сам его отвез и видел, как он туда входит. Я оставался в машине, но видел, как он вошел.

— Должно быть, вам нелегко это далось. У вас были жаркие разговоры, вы ожидали жаркого уикэнда, а потом вдруг резко все оборвали. Видимо, это было трудно.

— Вовсе нет. Вы говорите, ему было шестнадцать, но выглядел он на четырнадцать. По моим понятиям, это — ребенок. Я сплю с мужчинами, а не с детьми, детектив Кардинал.

— Нам необходимо знать, где вы были до конца того уик-энда.

— Это просто. Я болтался без дела, так как заранее освободил себе конец недели, а планы не сбылись. Меня давно приглашал к себе один друг, который живет в Повассане, и я туда отправился и все это время провел с ним. В понедельник я оттуда сразу поехал в Торонто, чтобы провести Рождество со своими родителями. Мой друг подтвердит. Я ему рассказал то же, что и вам, и он надо мной долго смеялся.

— Нам нужна его фамилия. И имейте в виду, что, если вы позвоните ему, чтобы отрепетировать ваши сказки, мы об этом узнаем, так как все вызываемые номера фиксируются.

— Мне ни к чему репетировать правду. И ему тоже.

Ференбах достал адресную книжку и продиктовал Делорм нужные данные, которые она записала. При этом он стоял, склонившись над ее плечом, словно проверял домашнее задание.

Кардинал вспомнил, какое уважение слышалось в голосе Келли: «Сколько ты знаешь учителей, которые могут добиться того, чтобы ребята у них спорили, представляешь — спорили о Генри Гудзоне [22] и Самюэле де Шамплене [23]? Его главные принципы — это «правильная методика», «запоминайте даты» и «перед контрольной соберитесь с мыслями и просмотрите конспекты».

Кардинал протянул ему руку:

— Вы нам очень помогли, мистер Ференбах.

Поколебавшись, учитель обменялся с ним рукопожатием.

На обратном пути Делорм сидела мрачнее тучи. Кардиналу ее непростой характер был известен, и он чувствовал, как она пытается взять себя в руки. Когда свернули на Мэйн-стрит, машину вдруг занесло на полосе льда, и Кардинал воспользовался этим поводом, чтобы остановиться на обочине.

— Послушай, Лиз, у него кристальная репутация, пойми. Великолепный учитель, никаких жалоб на него нет. Вел себя открыто, честно и прямо и гораздо откровеннее, чем вел бы себя я на его месте.

— Мы сделали ошибку. Сейчас Ференбах сидит за компьютером и уничтожает все следы своей переписки с этим парнем.

— Нам она не нужна. Она есть в компьютере у Тодда. Проверим его алиби и установим за ним наблюдение. Только все это ни к чему нас не приведет.

Портье в «Береге» не вспомнил Тодда Карри по фотографии. Кроме того, подросток не записывался в книге постояльцев.

— Видишь? — сказала Делорм. — Ференбах лгал.

— Я и не ожидал увидеть тут подпись нашего парня. Феллоуз из Кризисного центра мне сообщил, что двадцатого декабря Тодд Карри зарегистрировался у него. Тодд где-то тусовался, услышал про Кризисный центр и решил остаться там на ночь, чтобы сэкономить деньги, полученные от Ференбаха. И где-то на пути между Кризисным центром и домом на Мэйн-Вест он встречает убийцу.

28