Сорок дней спустя

Потому что времени для досуга у них стало много. Для экономии запаса солярки все реже включался генератор и все чаще объявлялся «темный час», когда коридоры убежища погружались в полный мрак и никто не рисковал выходить из комнаты даже в туалет напротив. Без надобности старались не включать и электроприборы на батарейках. Последние тоже были не бесконечными, а наверх только ради них мотаться никто не станет. Вылазок не было уже неделю.

Про калориферы и электрообогреватели нечего и говорить. Главную нагревательную установку включали четыре раза в сутки на полчаса, чтоб не дать замерзнуть воде в трубах. И, несмотря на толстый слой грунта над их головами и пять тысяч живых «обогревателей», в убежище установилась температура около семи градусов тепла.

Теперь все и спали в верхней одежде. Из тех девяти четверо умерли от пневмонии. Оставалось только жалеть, что убежища не оснащались автономной системой водяного или парового отопления. Смонтировать котел самостоятельно они сумели бы, если б занялись этим вопросом в первые же дни. Теперь, когда наверху от холода трескался металл, а руки без рукавиц отмораживались за пять минут, об этом можно было забыть. К тому же для котла нужен уголь или мазут. Много. Демьянов в который раз по-матушке вспоминал проектировщиков объекта, не веривших в ядерную зиму.

Самоотверженно трудилась бригада врачей в медпункте, в палате рядом с которым почти не осталось жертв радиации. Облучение как главный фактор риска сменили болезни и травмы «мирного времени». Первое место среди них занимали простудные заболевания – сырой холод подземелья делал их частыми, а их течение – сложным. Отмечались и случаи желудочно-кишечных инфекций: отфильтрованная вода была чище водопроводной, зато люди стали настолько неразборчивыми, что не брезговали есть и заведомо испорченные продукты, которые порой попадали в убежище вместе с несунами. С последними справиться можно было, только введя массовые расстрелы, но Демьянов решил, что игра не стоит свеч.

Дальше по списку шли переохлаждения, переломы и, как ни странно, ожоги от самодельных обогревательных приборов. Случались и инфаркты, и инсульты, правда, сделать тут можно было немногое. Естественно, врачам были недоступны сложные процедуры вроде компьютерной томографии. По большей части они могли использовать только методы, освоенные медициной еще в девятнадцатом веке.

Отработанной процедурой стало спасение желающих самостоятельно уйти в мир иной. К счастью, суициденты редко делали это умело, поэтому в девяноста процентах случаев после промывания желудка и иных мер они отправлялись на исправительно-реабилитационные работы, по окончании которых не оставалось сил на нехорошие размышления.

Если в первые дни горячее время было у хирургов, то теперь настал аврал у терапевтов. К счастью, лекарств было достаточно. К тому же, чтобы хоть немного компенсировать бедный стол, в качестве профилактики всем укрываемым раздавали поливитаминные комплексы.

И конечно, бичом жителей подземного «города» стал туберкулез, грозивший превратить убежище в подобие чумного барака. Двести человек с открытой формой уже были изолированы в отдельной секции.

Был даже один случай заболевания бешенством от крысиного укуса, после которого у спасшихся наконец-то дошли руки до дератизации. Они разложили отравленные приманки и устроили гадам тотальный родентицид.

Серьезных нарушений порядка не было. Говорили, правда, что по мелочам подворовывают то тут, то там, но только друг у друга, на общественный склад больше не зарятся. Узнай об этих случаях раньше, Демьянов рвал и метал бы, но сейчас в нем что-то перегорело и ко многим вещам он стал относиться спокойнее. Если ты такой раззява, что у тебя из-под носа крадут законную пайку, сам виноват. Поголодай денек, может, это тебя чему-нибудь научит.

Самым серьезным происшествием была драка возле пункта раздачи продуктов. Но после того, как зачинщика выкинули вон, таких эксцессов больше не возникало. Dura lex, sed lex.

Вот вроде бы и все новости. Ах да, самое главное… Таинственные пришельцы на бронетехнике, которые переполошили майора две недели назад, больше не появлялись.

* * *

Демьянов наткнулся на него случайно, во время беспорядочных поисков в кабинете. Ведение документов было последним, о чем майор беспокоился в эти дни.

Формально предполагалось, что каждое действие будет сопровождаться бумажкой – от приказов о назначении до ордеров на выдачу продовольствия и снаряжения. Но Сергей Борисович, конечно, с первого же дня понял, что в наступившем «сегодня» вчерашние атрибуты бюрократического порядка потеряли смысл. Каким будет «завтра», он мог лишь догадываться, но видел, что в нем не будет место канцелярщине.

Поэтому донесение и было заброшено на самое дно сейфа. В суматохе первого-последнего дня его завалили другими, более важными документами. Схемами поверхности, маршрутами спасательных групп, журналами облучения…

Демьянов машинально перелистывал их, видел фамилии людей, многих из которых уже не было в живых. Каждая из этих пластиковых папок была собранием некрологов.