Сорок дней спустя

Александр сплюнул — к собственной радости, не кровью. Он чувствовал себя так, словно раздавил крысу; жалко было только пуховик. Вспомнились ощущения после того, как он зарубил того бедолагу во время пути из Новосибирска. Тогда пришлось с боем преодолевать барьер в собственном мозгу. Теперь он убил, не задумываясь. Первого — со стыдом и муками совести, а этого зарезал так, будто в бедном недоумке, бывшем однокласснике, такой же жертве, воплотились все те, кто действительно был в ответе за катастрофу.

В десяти шагах до места кровавой схватки, зрители остановились. Саше даже показалось — чуть отступили. Может, увидели в его глазах то, чего не должно быть во взгляде безоружной жертвы.

Они не двигались с места, когда Данилов неторопливо ушел в темноту. И только свернув за угол, Данилов резко прибавил шагу. Он знал эти закоулки не хуже, чем те, но опасался, что его окружат.

Убегая по лабиринтам ада, который когда-то был его малой родиной, он вспомнил о боге. У Саши была к нему особая молитва. «Господи, если Ты есть… Сделай так, чтоб это творилось не только в России. Аминь». Больше он ни о чем не просил.

*****

Наверно, мысль действительно материальна, но мир продолжало трясти и лихорадить — все континенты, кроме Антарктиды. Не просто обстояли дела и у государства, заварившего эту кашу. То, что не пострадали укрытые в скальной толще Аппалачей и Кордильер бункеры, а с ними и высшее руководство страны, едва ли улучшало ситуацию. А может, по закону Мерфи, даже ухудшало, ведь лихорадочные попытки власть имущих уцелеть только снижали шансы обычных людей на выживание.

Части национальной гвардии и силы FEMA,[20] которым предоставили самые широкие полномочия вплоть до расстрела инсургентов на месте, не справлялись с охватившим все пятьдесят штатов хаосом. Немудрено, если вспомнить, как долго американцы не могли справиться с последствиями урагана в одном. Теперь «Катрина» разгулялась на большей части территории США. На улицах уцелевших мегаполисов царила Варфоломеевская ночь, где расовые банды резались за добычу из разоренных супермаркетов и соревновались в охоте на «белых свиней».

Русские знали куда бить. Вдесятеро меньшим мегатоннажем они нанесли больший ущерб. Сыграла свою роль и география: раскиданные по необъятным просторам города и веси РФ были менее уязвимы, чем многоэтажная городская Америка, втиснутая на узкие пятачки у побережий. При атаке на мегалополисы эффективность поражения «биологических целей» растет не в разы, а на порядки. А уж если те находятся в зоне минутного добегания приливной волны… тогда каждый мертвец обходится почти даром.

Падали, как подрубленные, небоскребы, а вместе с ними рушилась «американская мечта» — мечта эгоистов всего мира, променявших могилы предков на жирный гамбургер. Сколько там было обывателей — сто миллионов? Двести? Вряд ли кто-нибудь подсчитает.

Вскоре стало ясно, что государство в прежней форме доживает последние дни.

Собранная по лагерям беженцев группа ученых не зря ела пайковый хлеб с арахисовым маслом. Теперь за еду они работали лучше, чем когда-то за стотысячные оклады с бонусами к Рождеству. Им удалось на конкретных данных смоделировать развитие «ядерной зимы» на ближайшие пять лет, и результат анализа был приговором для всего континента — от Аляски до Калифорнии. Вместе с ним обречены были уцелевшие двести миллионов. Расчет показал, что через год в живых останется только каждый двадцатый. Спасать остальных не было ни возможности, ни смысла.

И тогда был введен в действие план «Ковчег», разработанный аналитиками Пентагона задолго до войны и рассматриваемый как последнее спасение от многих катаклизмов: начиная с энергетического кризиса и заканчивая новым оледенением.

Согласно плану, после критических человеческих потерь не имеет смысла распылять силы и удерживать всю страну. Вместо этого войска отводятся в районы, ограниченные естественными барьерами — реками, горными массивами, непроходимыми лесами. Там создаются «зеленые зоны», плацдармы для сохранения государственности и нации. Первый из них располагался в районе Скалистых гор, второй — в Центральных Аппалачах, третий — на севере штата Мэн. Затем туда эвакуируется некоторая часть выжившего населения. В эти же районы свозятся продовольствие, сырье и горючее со всей подконтрольной части страны.

Кое-какие приготовления были сделаны еще в мирное время. Журналисты то и дело натыкались в лесах на огромные промзоны за колючей проволокой, на парки законсервированной техники и поселки с пустыми сборными домами. Им быстро затыкали рты владельцы «свободных» СМИ.